--Командир! А вы уверены, что мы в нужном месте?
--Что за дурацкие вопросы! Конечно уверен! -- командир Автолитр, чьи многие поколения предков родились и имели честь умереть в Афинах, отчаянно любил все, что было связано с героической Спартой. Поэтому говорить старался соответственно - коротко и по существу. И он был точно уверен, что тайком смывшись из Афин, сманив с собой к тому же такую кучу народа - целую сотню, да еще выдержав столь тяжкое путешествие, он просто не мог ошибиться перевалом.
--Но почему здесь никого нет?
--Мы пришли первые! -- ответствовал военачальник, противоречиво гордясь своими легкими на подъем людьми.
Он осмотрелся, глянул на Фокейскую стену. Та с достоинством выдержала испытующий взгляд стратега. Автолитр удовлетворенно кивнул ей и дал приказ воинам разворачивать лагерь.
Вечерело.
***
Спал бравый командир плохо. Во сне Автолитр заново переживал этот ужасный поход к перевалу. Сначала они шли по относительно хорошей дороге, но потом встретили хромого и горбатого пастуха, который посоветовал срезать и послал отряд совсем в другую сторону. При этом он гадко ухмылялся. Через полдня Автолитр понял, почему. "Кратчайший путь", показанный подлым пастухом, действительно вел к Фермопилам Но он оказался труднопроходимой узкой тропкой, для которой этот год, видимо, стал особенно урожайным на камни. Вспомнив о сбитых ногах, Автолитр беспокойно вздрогнул, перевернулся на другой бок, и вид этой аидовой тропки сменился царем Леонидом. Почему-то он махал руками и ужасно ругался. Затем исчез и он, зато появился сам Ксеркс, который подошел к Автолитру, хлопнул его по плечу, осклабился и сказал:
--Командир, проснитесь!
--Хр!-- Всхрапнул доблестный военачальник.
--Слушаюсь! -- вскричал солдат и убежал выполнять. Через некоторое время он вернулся, немного озадаченный, но приказ, кажется, исполнил. Уж что-что, а дисциплина в войске Автолитра была прежде всего.
--Командир! -- попытал он силы еще раз.
--Докладывай! -- повелел уже относительно проснувшийся командир.
--К перевалу приближается огромное войско!
--Что разведка? -- сурово глянул на подчиненного Автолитр.
--Как обычно, -- пожав плечами, ответствовал тот, и командир понимающе кивнул. Настоящий гоплит никогда не станет хорошим разведчиком, это знал каждый. Дело было не в физических или умственных данных - с этим, как известно, у бывших эфебов проблем не было, все упиралось в то, чем гоплиты упирались в противника - в огромные копья. Пока оружие при тебе - ты воин, а это почетно, и есть чем добыть еду. С другой стороны, даже и сидонцу понятно, что с таким длинным копьем разведывать что бы то ни было - неудобно. Ну а те, кто имел несчастье оставить щиты с копьями и пойти в разведку выполнять боевую задачу, вернувшись, часто не находили своего оружия. От осознания того, что обеспечивать себе пропитание им придется уже без внушительного аргумента, они впадали в черную депрессию и оставались зачисленными в разведку навсегда.
Автолитр потеребил бородку и для общего развития, поинтересовался:
--Сколько их? Хотя бы примерно!
--Самые глазастые долго общались с теми, кто умеет считать, спорили, немного подрались, но потом сошлись во мнении, что к нам подходит десятков пять сотен. Может, чуть больше.
--Гидры подколодные, -- скрипнул зубами Автолитр, досадуя на подлость неприятеля, сумевшего успеть к бою, прежде, чем подошли доблестные союзники. Кто именно это был из многонационального персидского войска, кажется, оставалось не ясным, но количество внушало уважение. Куда там тремстам спартанцам.
--Пять сотен десятков, значит? -- Пробормотал стратег и пронзил солдата специальным командирском взглядом, от чего тот сразу почувствовал себя в чем-то виноватым, но все-таки кивнул.
--Итак! -- Подвел неутешительные итоги Автолитр и, не удержавшись, зевнул. -- Мы внутри надежного укрепления. Снаружи - противник. Царь Леонид не успел подойти! А значит!.. -- и тут он все понял. Сон окончательно бежал, устрашенный логическими выводами.
--Построй всех! -- воздев руку, велел командир. --У меня есть, что сказать!
Кромешную тьму разгоняли факелы и светящиеся энтузиазмом глаза командира. Он с гордостью взирал на людей, стоящих перед ним.
--Мои братья! -- начал свою речь Автолитр, когда перед ним выстроилась, возможно, не вся сотня, но хотя бы какая-то часть его войска. --Мы здесь, а враги - там! Мы шли помочь царю Леониду! Но пришли первыми! Так что теперь он идет на подмогу нам! Знайте! Наши имена останутся в истории! Их высечат... Высекут... Имена ста афинян будут высечены на памятном камне! И отлиты в граните! Мы уже герои! Так сразимся же во славу Афин! Умрем за эллинскую мечту и демократию!
***
Звон. Крики. Пыхтение. Проклятия.
Сражение переросло в беспорядочную толкучку (Чему немало способствовала узость перевала) с применением грубой физической силы и слабо заточенных полосок бронзы. И та, и другая сторона теряли людей со скоростью, достойной лучшего применения, хотя защитников гибло заметно меньше. Точнее, было бы заметно, если б не темнота - хоть глаз выколи, чем воины с переменным успехом и занимались.
--Командир! -- Гелий, только что вернувшийся с передовой, устало снял шлем. -- Командир, персы нас теснят. Эти варвары уже рядом!
--Стало быть, и мы рядом с ними! -- непреклонно ответил Автолитр.
--Не знаю, как вы, а я бы предпочел оказаться от них как можно дальше, -- задумчиво промолвил Гелий. -- На всякий случай.
Командир не счел нужным отвечать на такое малодушие, и беседа прервалась. Мимо них свистнула шальная стрела и улетела в темноту.
--Стреляют, -- заметил Автолитр, просто чтобы поддержать разговор. Тяжкое молчание на поле боя тяготило и его.
--Темно, а стреляют, -- подтвердил Гелий. -- Одно слово - персы.
Он вздохнул, вытер пот - ночь была жаркой во всех смыслах - и продолжил:
--Я слышал, что у Ксеркса столько воинов, что если они подожгут наконечники стрел и дадут залп - станет светло как днем!
Подобная новость совсем не обрадовала Автолитра, но положение обязывало сказать что-нибудь героическое и краткое.
--Тем лучше, -- выдавил он из себя после некоторого раздумья. -- Мы будем сражаться при свете.
--И то верно, -- согласился Гелий и уселся поудобнее. Его очередь идти на передовую еще не пришла.
***
--Аид побери этих персов! -- злобно рявкнул Гелий, сдергивая шлем.
Рядом рухнул усталый Автолитр, старавшийся, однако держать спину ровной и источать воодушевление. Бой - не прошел даром: по лицу катился пот, и источать что-то кроме него получалось с трудом.
--Нет, я все понимаю, -- продолжал бушевать разошедшийся помощник. -- Перевал будто создан для обороны, но угораздило же вас взять с собой всего сто человек? Даже спартанцев - и то триста. Тоже не бог весь что, но все-таки...
--Ты помнишь, что сказал отважный царь, уходя в поход? -- перебил его Автолитр. --Чтобы победить — и тысячи мало, чтобы умереть — довольно и трехсот!
--Да? Ну старейшины наверняка сказали ему в ответ что-то вроде: и уйдут - незаметно, и умрут - не жалко. -- Буркнул Гелий и добавил уже более спокойно: -- А если не сказали, то подумали - уж наверняка.
Возразить на это Командиру было нечего, поэтому он предпочел не отвечать. Некоторое время они сидели молча, вслушиваясь в звуки битвы.
--Хорошо хоть вечером поесть успели... -- пробормотал через некоторое время Гелий.
--Чего говоришь? -- встрепенулся Автолитр.
--Да, хорошо, говорю, поесть успели. В Аиде ж ведь неизвестно, чем кормят.
--Крепись, Гелий! Не уступи в выдержке спартанцам!
--Сравнили тоже... Мы люди простые, всякие там игого не проходили...
--Какое еще игого, Гелий, ну что ты несешь?! -- возмущению Автолитра не было предела. Даже лаконичность речи куда-то подевалась. -- Агоге это называется! А-го-ге! Воспитание спартанца! Запомни!
Такой всплеск эмоций Автолитра объяснялся просто. В детстве стратег, уже тогда преклонявшийся перед Спартой, решил утроить себе курс молодого спартиата. Он старался и даже принялся воровать еду. Не то, чтобы его плохо кормили, просто будущий стратег считал несправедливым наедаться до отвала, пока дети Спарты голодают. Но то, что было принято у спартанцев почему-то не нашло отклика в сердце его родителя, и будущий командир был сурово наказан. С тех пор Автолитр решил выражать свое восхищение Спартой более безопасными способами. Но агоге навсегда осталось в сердце стратега.
Долго и громко рассказывал Автолитр о превратностях воспитательного процесса в Лакедемоне, но помощник всего этого уже не слышал. Он впал в короткую дрему.
***
Медленно, но, неотвратимо светлел восток. Наступало утро. К этому времени неприятель уже отступил, рассудив в конце концов, что драться ночью - затея не такая удачная, как казалось на первый взгляд. И посчитав по факельным огням количество своих людей Автолитр приуныл. Численность врагов уменьшилась, но и защитники, к сожалению, не размножились. Будущее, полное героических смертей и неувядаемой славы, которое представлял себе стратег еще несколько часов назад, почти потеряло привлекательность. Бравому командиру очень не хотелось умирать. Хотя бы до прихода Леонида.
--Командир, -- подал голос Гелий, -- там, кажется, к нам послы пришли.
--Передай всем, пусть не высовываются! Вдруг ловушка подлых персов? Высунешься - и стрелу получишь!
Гелий кивнул и пополз передавать приказ командира.
--Я вас слушаю! -- проревел, собравшись с силами, Автолитр.
--Ты тут главный? -- прокричали в ответ.
--Я! -- Крикнул Автолитр и замолчал. Спрашивать у врагов, чего им нужно, было глупо, а других тем для разговора стратег придумать не мог. Молчали и за стеной. Вероятно совещались между собой, выдумывали какую-нибудь подлость. При мысли о возможных хитростях противника, Автолитр поежился.
--Командир я всех предупредил! -- вдруг ворвался в раздумья стратега голос помощника.
--Да-да, это хорошо, -- рассеянно отозвался стратег.
--Это еще не все. Я поговорил с ребятами, и они мне сказали, что с нашей стороны к перевалу приближается какое-то войско. Большое!
Сердце екнуло в груди стратега, а потом радостно заколотилось. Наконец-то! Союзники! Автолитр почувствовал, как его переполняет счастье. Вот он момент истинного триумфа! Душа командира пела.
Видя, как изменилось выражение лица командира, Гелий поспешил добавить:
--Но с этим войском что-то не так... -- но закончить не успел.
--К нам подошло подкрепление! Сдавайтесь, подлецы! Сложите оружие! И мы вас пощадим!-- Кратко, мощно, хотя в конце и сорвавшись на фальцет, прокричал командир врагам. Его душа пела.
--Приди и возьми!-- Сурово рявкнули в ответ, видимо, разом потеряв терпение и желание вести переговоры, и только что певшая душа стратега, пискнув, замолкла. Автолитр застыл, пронзенный страшным предчувствием. Этот стиль... Эта красота краткости...
--Гелий!-- тихо позвал Автолитр. -- Как ты думаешь, -- тут командир хотел закончить фразу, но взял верх над привычкой и продолжил:-- Как ты думаешь, царь Леонид и его триста героев могли бы взять с собой илотов? Скажем, голов по две-три на человека?
--Могли бы! -- С уверенностью ответил солдат. Факты вещь упрямая.
--А, скажи, может такое быть, что, пока они шли к Фермопилам, к их войску присоединялись воины из других краев?
--Еще как, командир. Это же такое дело, что о-го-го.-- Потом подумал и добавил: -- Или агоге?
Но Автолитр этого кощунства уже не слышал. Предчувствие переходило в уверенность, а мечты о героической кончине сменялись острым сожалением, что смерть не посетила его еще во младенчестве. В голову к командиру, кажется, впервые пришли погостить сомнения в исторической достоверности всех услышанных когда-то легенд. Уже достаточно рассвело, чтобы командир, выглянув из-за стены, сумел разглядеть удаляющиеся красно-белые плюмажи на таких знакомых шлемах. В этот момент Автолитр понял: детство кончилось и не вернется никогда. Еще он осознал, что отныне всегда будет проверять все, что услышит, прежде чем принимать это на веру, но скорее всего это самое "всегда" очень скоро кончится. Командир сидел и боялся пошевелиться. Не говоря уж о том, чтобы повернулся и посмотреть, что же за же это за войско такое подходит к перевалу.
К югу от Фермопил, рыча от ярости, стояли почти триста спартанцев, не считая еще нескольких тысяч других греков, пришедших с ними. С севера подходила целая толпа людей, только что переживших длительный пеший круиз. А непосредственно между ними цепенела от удивления и ужаса горстка афинян.
Щурясь, смотрел на спины греков, прячущихся за невысокой стеной, царь Хашаярша, прозванный Ксерксом. И его настроение, испорченное дурным сном, быстро выправлялось.
Примечания:
Фокейская стена - невысокая баррикада, построенная поперек Фермопильского перевала.
спартиат - воин-спартанец, прошедший агоге, но еще не достигший тридцатилетнего возраста.
гоплит - греческий тяжелый пехотинец.
эфеб - юноша, проходящий эфебат - двухлетнюю военную подготовку.
илот - что-то среднее между рабом и крепостным крестьянином в Спарте.
Лакедемон - регион Древней Греции, в котором находился город Спарта.