Оживить человека, да так, чтобы у тебя не просто безмозглый мертвяк получился, а некогда ходившая по грешной земле полноценная личность – это вам не два пальца обкромсать. Для этого талант нужен, и не один. А начиналось всё довольно обыденно. В одну из прекрасных лунных ночей, когда я, почётный некромант Августин Непрошибаемый, получивший своё прозвище за упорство в труде и поразительную для своей профессии живучесть, уже собирался ложиться спасть, в ворота моего замка постучали…  

– Кого там ангелы принесли, Господь бы вас подрал?! – спускаясь по холодным ступеням на первый этаж, привычно ругался я.  

Тут следует пояснить, что на приём к тёмным колдунам всевозможные посетители почему-то стремятся прийти в самый неурочный час. Видимо, они полагают, что днём некроманты спят в каменных гробах, а свои чёрные дела творят именно ночью. Однако смею вас заверить, что это не так! Тёмные маги не меньше других людей любят солнечный свет и свои заклинания пишут исключительно днём, чтобы экономить на свечах и не портить зрение.  

– Назовись, гость, пока я не спустил на тебя сторожевого Цербера! – прижавшись ухом к дубовым створкам, потребовал я.  

За дверью смущённо откашлялись. Приглушённого людского гомона или же звона рыцарских доспехов слышно не было, что само по себе уже радовало.  

– Это барон Стародуб, ваше чернокнижничество, – проговорил голос снаружи. – Прибыл к вам по деликатному делу. Прошу, скорее меня впустить, ибо вопрос жизни и смерти.  

Я отомкнул замок и впустил барона, не забыв при этом окинуть окрестности цепким взглядом – ни притаилась ли в кустах крестьянская засада, ни спрятался ли за деревом сумасшедший священник, воспылавший служебным рвением. Как ни странно, но всё было тихо, насколько это вообще возможно ночью неподалёку от леса.  

– С вопросами жизни обращайтесь к философам, -- посоветовал я. -- А про смерть давайте поподробнее. Кто? Как давно? И сколько вы готовы отдать?  

– Моя дочь, – мусоля шапку в руках, ответил барон. – Три часа назад от падения с лестницы. Только она в замке осталась. Говорят, вам человека видеть не обязательно…  

– Следуйте за мной, – махнул я барону, и похромал к дверям, ведущим во внутренний дворик. – Обряд проведём в саду.  

– При тусклом свете Солнца Мёртвых? Это необходимо для заклинания? -- высказал предположение гость. Видать, баронское сердце не чуждо было магии поэзии.  

– Не совсем, – неохотно пояснил я. – Вообще-то, в саду места больше. Но лунный свет тоже важен в каком-то смысле…  

Выйдя во двор, мы оказались в зарослях кустарника. С первого взгляда было видно – сад требовал ухода за собой. Однако последний садовник, которого мне удалось создать, взял в сарае пилу, нацепил рваный мешок с дырками для глаз и убежал терроризировать население окрестных деревень. Больше садовников я создавать не решался. Хотя, признаться, была идея собрать послушного гомункула с добрым сердцем и ножницами вместо рук, чтобы хоть кусты постриг… Но на это как всегда не хватало времени, поэтому в данный момент нам с бароном приходилось продираться сквозь настоящие дебри переплетённых ветвей.  

– Блямс! – раздалось внезапно.  

– Что это у вас, господин некромант? Никак пианино в кустах стоит?  

–Вообще-то рояль, – почесал я затылок.  

Откуда здесь взялся рояль, я понятия не имел. Должно быть, его появление – результат одной из попыток наколдовать себе флэш-рояль во время игры в покер, проходившей в прошлую пятницу тринадцатого. Правда, барону об этом знать не следовало.  

– Я, знаете ли, сочиняю…э-э-э…сонаты в свободное от работы время.  

– Поразительно! – восхитился барон. -- Никогда бы не подумал, что тёмные волшебники неравнодушны к музыке. И как же называется ваша последняя соната?  

– М-м-м, звёздная, – возвёл я очи к небу. – Нет! Лунная!  

Наконец, мы с бароном Стародубом продрались через кусты и оказались на середине небольшой полянки, посреди которой красной краской была нарисована пентаграмма. В четырёх углах огромной звезды стояли оплывшие свечи из чёрного воска, какой получается от долгого повторного использования обычных свечей. В пятом – возвышалась нарядная разноцветная свечка, взятая с праздничного торта за неимением других аналогов.  

Стародуб покосился на яркую свечку, но спрашивать не стал. Я же встал посредине пентаграммы, выудил из кармана будильник, завёл его и поставил на землю возле себя. Затем поддёрнул рукава и вопросил в полном соответствии с ритуалом:  

– Барон Стародуб, желаешь ли ты вернуть свою дочь, вставьте имя, ценою своей души, а тако же оговоренной суммы вознаграждения, напишите размер вознаграждения?  

Барон судорожно сглотнул и прохрипел "да".  

– Напишите размер вознаграждения, барон, -- напомнил я. -- Иначе операция будет прекращена.  

-- Ах, да, конечно, – засуетился Стародуб. – В награду я обещаю вам половину – нет! – треть своего баронства!  

Я укоризненно поглядел на гостя и чуть-чуть опустил руки.  

– И свою дочку в жены! – тотчас встрепенулся барон.  

-- Это которая мёртвая что ли? – обиделся я. – Вот только не надо путать некромантов с другими однокоренными словами! Мы честные мастера смерти, и как все мастера не любим глядеть на свои творения, после того как они завершены!  

-- Ладно-ладно! -- поспешно ретировался барон. -- Тогда половину баронства! По рукам?  

-- По рукам, -- кивнул я. -- Но мне необходима предоплата, чтобы закупить материалы. Двадцати полновесных золотых будет достаточно.  

Получив от Стародуба деньги, я начал творить обряд перемещения. Вокруг пентаграммы закружились вихри непонятно откуда взявшегося песка. Пламя свечей взвилось до небес. Окружающие нас с бароном кусты пустились в неудержимый хоровод. Только пятая разноцветная свечка по-прежнему горела ровно.  

-- Фуу-фуу, -- подул я на свечку, но та и не думала разгораться.  

Делать было нечего, пришлось перевести центр магических напряжений на макушку любезного барона, отчего та начала дымиться.  

-- Лавка Проклятого Менялы! -- выкрикнул я, пока лысая голова Стародуба не превратилась в горящий факел на фоне пятиконечной звезды.  

Пространство свернулось как свиток пергамента, который нечем прижать к столу, и мы оказались в тесном помещении, раздёленном на два отсека. Освещалась каморка грушевидной лампой, явно, магического происхождения. Сквозь решётчатую перегородку на нас вылупился какой-то толстяк, одетый в безрукавку, и с куриной ножкой в правой руке.  

-- Меченый? -- неуверенно произнёс он.  

-- Звиняюсь, -- только и успел сконфуженно произнести я, как нас снова поволокло сквозь шнурки реальности. Извиваясь морским узлом, они вытолкнули меня и барона под палящие лучи безжалостного солнца.  

Когда к Стародубу, наконец, вернулось сознание, он обнаружил себя лежащим в тени огромной пирамиды, возвышающейся посреди бескрайних просторов пустыни.  

-- Это Преисподняя? -- озираясь по сторонам, выдавил барон.  

-- Нет, это Древний Ягипт! -- гордо вымолвил я. -- Здесь мы обменяем наше золото на проклятые таланты. Таланты – монеты специальные. Они в ходу там, куда мы направляемся.  

Барон неуверенно кивнул и принялся ощупывать свою лысину. Не обнаружив на ней даже остатков волос, Стародуб заволновался.  

-- А где мои великолепные локоны и почему пахнет палёным?!  

-- Боюсь, локоны остались в вашей далёкой юности, барон, -- произнёс я, отряхивая свой балахон. -- А сейчас мне надо идти менять деньги. Оставайтесь здесь, от пирамиды не шагу!  

Взяв в руки томик Некрономикона-семь, я отважно шагнул в темноту. Не многие смельчаки решались иметь дело с Проклятым Менялой. Во-первых, потому что Меняла был мертвецом, но это как раз не составляло проблемы для некроманта. Во-вторых, потому что Меняла был мастером своего дела, и лишиться у него в гостях можно было не только такой пустяковины как жизнь, но и весомой части содержимого своего кошелька.  

Тем временем, поплутав по коридорам пирамиды и миновав странные металлические ворота, запищавшие при моем приближении, я оказался в просторном освещённом чадящими факелами зале.  

-- Таки какие люди! -- из саркофага мне навстречу выкатилась, закутанная в бинты мумия. На голове у неё, а точнее у него, ибо меня встречал сам Проклятый Меняла, была надета плоская шапочка. -- Августин Непрошибаемый, давно не заглядывал. Как жизнь?  

-- Спасибо, ещё не окончена, -- дежурно ответил я. -- Что это за странные ворота у тебя, меняла? Раньше их здесь не стояло.  

-- Сущая безделица, -- махнул рукой Меняла, отчего размотавшиеся бинты пошли волнами. -- Золотоискатель. Определяет, насколько жирный попался клиент. Но не волнуйся, с тобой-то я всегда веду дела честно.  

-- Что ж ты заодно Сереброискатель не установил? -- поинтересовался я, усаживаясь за стол напротив хозяина.  

-- Серебро не люблю, -- буркнул Меняла. -- Выкладывай, что у тебя.  

-- Золотые дублоны в обмен на два таланта. Сколько будет стоить?  

-- На Стикс собрался, молодой человек? Отдохнуть или по работе?..Ладно, не моё дело. С тебя двадцать дублонов.  

-- Грабёж! -- возмутился я. -- В прошлый раз талант десять золотых стоил!  

-- Таки ведь кризис, инфляция! Дублон дешевеет, талант дорожает!  

-- Какой ещё кризис в пустыне! У тебя совесть есть?!  

-- Никогда о такой валюте не слышал, -- пожал плечами Меняла. -- В какой хоть галактике в ходу?  

-- Боюсь, не в нашей, -- буркнул я, отсчитывая золотые.  

 

Из пирамиды я вышел только к вечеру. Злой и пыльный. Не отвечая на вопросы намаявшегося со скуки барона, я сразу принялся чертить ногой на песке фигуру из нескольких квадратов.  

-- Удачно прошло, господин некромант? -- в десятый раз жалостливо спросил Стародуб.  

-- Нет, ободрали как липку! -- ответил я, -- Но таланты всё равно достал.  

Закончив рисовать магический портал, я повернулся к барону.  

-- Видите на песке квадраты, а в них цифры?  

Стародуб кивнул.  

-- Для того чтобы попасть в мир мёртвых вам нужно будет прыгать, поочерёдно наступая в каждый квадрат с первого по седьмой. Если одна и та же цифра написана в двух квадратах, то вы должны прыгнуть каждой ногой в свой квадрат. Если в одном -- то обеими в один. Понятно?  

-- Нет, -- помотал головой барон.  

Последовал тяжкий вздох.  

-- Тогда повторяйте за мной.  

Я вступил в начало магической фигуры и, лихо проскакав по всем цифрам, растворился в воздухе. На моё счастье Стародуб смотрел внимательно, и в подлунном мире мы появились уже вдвоём.  

 

Почему потусторонний мир называется подлунным я, честно говоря, не понимал. Луны в привычном понимании тут нет и в помине. Над нашими головами плавно перетекала фиолетовая дымка, в которой как фрикадельки в супе, плавали гигантские шары по преимуществу красного и синего цветов, пространство между ними казалось мне усыпанным звездами, которые перемещались вместе дымкой. На земле, представляющей собой месиво из пепла и пыли, росли трухлявые чёрные деревца. При ходьбе под ногами радостно "пшикали" гнилушки.  

-- Мы на том свете? -- проявил чудеса догадливости барон.  

-- Ага, на том, -- кивнул я, шагая к текущей невдалеке широкой реке. -- И если не хотите здесь остаться, дорогой барон, советую не топтаться на месте, а идти за мной.  

Перебравшись через нагромождение булыжников, мы подошли к старой переправе, на которой стоял паром. Возле парома с веслом в руке возвышался силуэт паромщика. Именно силуэт, ибо разглядеть того, кто возил мертвых через Стикс, никому ещё не удавалось. Разве что мёртвым, но они на мою просьбу описать паромщика только смертельно бледнели, хотя до вопроса казалось, бледнее просто невозможно.  

-- Куда?.. -- еле слышно выдохнул паромщик.  

-- На тот берег.  

-- Нельзя…-- покачал он…ну, видимо головой. Хотя кто его знает, что там под капюшоном.  

-- Мы на минутку! Одна нога здесь -- другая там. Метафорически выражаясь, -- зачем-то утонил я.  

-- Нельзя.  

-- А где свидетели? -- подмигнув, я доставал из кармана два проклятых таланта. -- Нету свидетелей. Вам же выгода и очевидный профит!  

Из под плаща высунулась рука в перчатке и поспешно сгребла монеты с моей ладони.  

-- Садитесь…Пристегните ремни…  

-- Какие ремни? -- забеспокоился барон.  

-- Не обращай внимания, -- ответил я, вскакивая на паром. -- Это у здешнего паромщика юмор такой. Сейчас ещё и песню затянет.  

В силу своей профессии я пользовался переправой не впервые, и поэтому, когда паромщик принялся петь, даже не вздрогнул. Почти не вздрогнул. Барона же затрясло крупной дрожью.  

Паромщик, для виду помахивая веслом, знай себе, дребезжал:  

--…Переправа, переправа, берег левый, берег правый…  

-- Скажите, -- прервал его Стародуб, -- а быстрее плыть можно?  

-- Паром имеет одну скорость…-- прошипел паромщик, и паром поплыл ещё медленнее.  

Противоположный берег реки практически ничем не отличался от своего собрата. Между такими же угрюмыми скалами вилась тропика, освещаемая гнилушками. Невдалеке тропинка сливалась со множеством других подобных тропок и превращалась в дорогу. По дороге брели тени почивших. Впереди флюоресцирующей толпы летел прозрачный экскурсовод и вдохновенно что-то рассказывал. Экскурсовод по счастью оказался моим знакомым, недавно отошедшим в потусторонний мир приятелем. Говорил я ему, что вламываться в деревенскую церковь с криком "На колени перед Бессмертным Властелином" -- это не самый лучший способ отпраздновать своё двухсотлетие. Впрочем, мой приятель не терял времени даром и, похоже, неплохо тут устроился.  

-- Яков! -- помахал я рукой. -- Как жиз...дела?  

-- Август, старый друг! Какого лешего тебе опять тут надо? -- не слишком-то обрадовался мне приятель. -- В прошлый раз после твоего посещения у ворот Цербер пропал.  

-- Ай-ай-ай, -- наступая барону на ногу, сокрушённо покачал я головой. -- Сбежал? Должно быть, кормили вы его плохо.  

-- Да что мы? На него же еды не напасёшься -- жрёт в три глотки!.. -- плюнул Яков. -- Так ты зачем в потусторонний мир явился без приглашения?  

-- Понимаешь, -- начал я издалека, -- меня всегда интересовал вопрос, почему этот мир зовут "потусторонним". По ту сторону чего он находится? А может он по эту?  

-- Чего-чего, -- буркнул Яков. -- Гриба…Ты говори, кого тебе надо и проваливай. А то к нам в последнее время начальство с проверками зачастило. Упаси бес, заметят!  

-- Дочку, дочку мою! -- встрял в разговор Стародуб. -- Диану!  

-- Отыщем, -- Яков подозвал к себе мелкого призраки и что-то ему прошептал. -- Только взамен, Август, вот тебе пачка писем, отнесёшь их на светлую сторону. Но без этих новомодных штучек: спиритических сеансов, выпрыгивающих из зеркал духов и оглушительных взрывов. Нашего полка в прошлый раз после твоих ухищрений ощутимо прибыло. Пошли лучше письма с гонцами.  

Скрепя сердце, я согласился. Всё-таки Яков -- некромант старой школы: нужно мёртвого поднять, так он рявкнет на всю округу "встать и иди", и готово. Ни тебе тайных обрядов, ни обильных приношений, ни даже вырвавшегося из подземных лабораторий Т-заклинания, которое бы превращало мертвецов в одержимых голодом демонов. В общем, нет в человеке артистизма ни на грош, а туда же -- молодёжь учить.  

Тем временем через толпу просочился посланный призрак, ведущий за собой неземной красоты девушку. Прекрасное её лицо оттеняли черные как руки после прополки волосы. Девушка шла мне навстречу, скромно потупив взор.  

-- Диана, -- вскричал барон и бросился её обнимать.  

-- Кхе-кхе, -- напомнил я о себе. -- Хочу напомнить, дорогой Стародуб, что наше пребывание здесь является не совсем законным, поэтому хватайте свою дочь в охапку и живо за мной!  

-- Подождите, господин некромант, -- обернулся ко мне барон. -- Неужели Диана не может взглянуть в глаза своему спасителю?  

-- Это зачем? -- настороженно спросил я, и невольно бросил взгляд на лицо дочери Барона.  

Два бездонных провала заглянули мне в душу. Такой взгляд имелся только у одного существа во вселенной.  

-- Ты. Мой. Некромант. -- отрывисто произнесла Смерть. -- Слишком. Долго. Так. Называемые. Мои. Жрецы. Крали. У. Меня. Мёртвых.  

Лицо барона Стародуба стало стремительно белеть. Несомненно, передо мной стоял лич, мёртвый колдун на службе у Госпожи.  

Бледная рука Смерти потянулась к моему горлу. Ледяные пальцы сомкнулись на шее, пережимая ток крови. Мир стремительно выцветал. И тут в темноте послышался противный тонкий дребезжащий звон. Он отражался от скал и впивался в мозг.  

-- Стой! -- рука Смерти сомкнулась на пустом месте.  

 

Я лежал в саду посреди пентаграммы. Жесткие стебли травы щекотали лицо. Вставать совершенно не хотелось, но с истошно звенящим будильником надо было что-то делать. Это адское устройство в далёком прошлом досталось мне от мамы. Его противный трезвон способен был разбудить даже мёртвого, не говоря уж о практически живом, только слегка придушенном некроманте.  

-- Да встаю я уже! Встаю! -- простонал я, поднимаясь на колени.  

За разросшимся до размеров полноценных деревьев кустарником проглядывали лучи рассветного солнца. Несмотря ни на что начинался новый день жизни обычного сельского некроманта. Где-то в районе кладбища послышался гневный вопль, а это значит, селяне уже обнаружили парочку опустошенных исключительно в научных целях накануне могил. И чего так расстраиваться?  

Оживить человека, да так, чтобы у тебя не просто бродячий мертвяк получился, а некогда ходившая по грешной земле полноценная личность - это вам не в тапки с первого раза ногой попасть. Тут талант нужен, и упорство, и рабочий материал. Иначе на ком прикажете тренироваться некроманту? На кошках?