Литературный конкурс-семинар Креатив
Рассказы Креатива

Сомнамбула - Кровные узы

Сомнамбула - Кровные узы

 
--

В пятницу погода выдалась на редкость мерзопакостной. С утра беспрерывно накрапывал надоедливый дождь, тучи грязно-мышиного цвета нависали прямо над мокрыми зданиями. Хотелось укутаться в плед и валяться на диване, а ещё лучше – вздремнуть. Но доктор Блох не мог позволить себе такой роскоши. Частная психиатрическая практика вынуждала быть пунктуальным и ответственным с пациентами, коих в этот раз на прием записалось тринадцать. Десятерых страждущих, раздираемых душевными муками, он обслужил до обеда. В гостиной  помощи дожидались ещё несколько человек. Зигмунд Иванович посмотрел на настенные часы с боем, оставленные ему в наследство от предыдущего арендатора медкабинета, и тяжело вздохнул. До конца рабочего дня оставалось ещё полчаса, а стрелки двигались предательски медленно.

– Доктор, к вам тут просится незаписанный, да ещё и без очереди. Принимать будете или пусть подождет на общих основаниях? – спросила по селектору секретарша. Она заметно волновалась.

– Код один два ноль. – понизив голос, пояснила Натали.

Это означало, что пациент возбуждён или опасен. Блох нахмурился. Обычно он никому не отказывал. Деньги счет любят, а каждый час стоит денег. Но платёжеспособен ли человек, самостоятельно рвущийся на приём к психиатру?

– Приглашайте, Натали, а остальных отвлеките или займите чем-нибудь. – после некоторого раздумья ответил Зигмунд Иванович, и выключил кондиционер.

Через пару секунд в кабинет, как-то боком, просочился невысокий мужчина лет тридцати пяти. Поминутно оглядываясь по сторонам, посетитель на некоторое время задержал взгляд на докторском кресле.

– Я присесть могу? Вы же доктор Блох? Мне вас рекомендовали, – выпалил пациент всю информацию разом. И  сразу обмяк, словно выдохся.

– Конечно же, присаживайтесь, – дежурной, но далеко не наигранной улыбкой ответил врач. Зигмунд любил, или скорее уважал своих больных. Вечерком частенько засиживался в кабинете, анализируя полиморфизм психических девиаций у пациентов. Он обожал выставлять диагнозы, а потом терпеливо дожидаться их подтверждения. И каждый раз ликовал, если попадал в точку.

– Меня зовут Дафний и, доктор, я жду вашей поддержки. – с нажимом сказал визитер.

– В чем, мой дорогой? Какой именно помощи вы от меня хотите? – лукаво прищурился психиатр.

  – Поймите же, я не болен. Но мне никто не верит

– А какова причина недоверия окружающих к вашим проблемам?

– Понимаете. Тут такое дело. Я… я летаю во сне. – неожиданно всхлипнул пациент.

Зигмунд наклонился к больному и внимательно присмотрелся.

– Все летают. Это не отклонение от физиологической нормы. Скажем так, полёты во сне – всего лишь игры подсознания, таким образом мозг сигнализирует сознанию о необходимости завершения важных дел… – Блох оседлал своего любимого конька и, найдя благодарного слушателя попытался ускакать на заезженной лошадке в недра полемики.

– Вы меня не так поняли, – утирая платком нос, нетерпеливо пробубнил Дафний.

–То есть? – не без любопытства уточнил Зигмунд.

– В прямом смысле. Я летаю в воздушном пространстве, используя восходящие аэродинамические потоки и маховую силу рук, когда погружаюсь в пучины сна.

– Откуда же вы это знаете, милейший? – ласково переспросил доктор. А про себя отметил.

"Широкомасштабный Онейроидный бред. Это же просто чудо, как хорошо! Даже шикарно! Какая симптоматика – есть где разгуляться, есть что анализировать…".

Пациент расположился в кресле напротив.

– Уж поверьте на слово, знаю. Друзья на камеру слежения засняли, да и видели меня соседи, как я высоту набирал над продуктовым магазином, – монотонно продолжал повествование Дафний. – Главное, доктор, что интересно – взлетаю почти без разбега и эшелон полёта получается идеально и ровно, а вот с посадкой как-то корявенько вырисовывается. Но это дело наживное, тут практика главное. Мне так один знакомый лётчик в оставке пояснил.

Зигмунд помолчал, затем резко развернулся в кресле и потянулся к стопке книг. Конечно же, он мог зайти на любой медицинский сайт и просмотреть соответствующую литературу в интернете. Но предпочитал старую добрую бумажную энциклопедию и дневник личных наблюдений.

– Скажите, Дафний, а какими инфекционными болезнями вы страдали в детстве? – пытливо обратился к пациенту, одновременно что-то записывая на полях блокнота.

– Да какая разница, доктор? Может, я всю жизнь страдаю по разным причинам. И что с того? Вон, у вас под кабинетом сидят трое шизиков и смотрят не включённый телевизор. При этом ещё и программу обсуждают! Вы у них сбегайте поинтересуйтесь про ветряную оспу или корь.

Зигмунд примирительно кивнул. Он тщательно подбирал слова, чтобы не травмировать возбужденного клиента.

– В чем же вы видите смысл визита к психиатру, если вы здоровы? Хотите медикаментозной поддержки или сеанса регрессивной психотерапии? Что-либо иное?

Дафний немного поразмыслил.

– Я желаю только доказать правдивость своих слов. Умоляю вас, Зигмунд Иванович, оставьте на ночь открытым окно! Дайте мне шанс! Вы на каком этаже проживаете?

– На третьем, – машинально ответил тот. Дафний поднялся, прижимая руки к груди.

– Это очень хорошо, а то на последние этажи мне пока тяжело подлетать. Никак траекторию правильно рассчитать не могу.

– О, я вас прекрасно понимаю. – улыбнулся Блох. –Так и договоримся. Если вы предъявите мне доказательства своих ночных перемещений, я лично выступлю в вашу защиту - где угодно. А пока оставим вопрос открытым и назначим в приемной дату нового визита. И посещение сегодняшнее не забываем оплатить у секретарши… Дафний откланялся.

– Следующий. – твердо произнес доктор, едва за пациентом закрылась дверь.

***

Зигмунд находился в том замечательном состоянии, когда поверхностные раздражители постепенно уходят на задний план, оставляя дремлющее подсознание наедине с дневными тревогами. Почему -то мозговое вещество доктора отчаянно цеплялось за уходящий день и не отпускало его в мир сновидений. Неожиданный удар и треск битого стекла, и вовсе выкинул психиатра из водоворота зарождающегося небытия. Он вскочил и уселся в кровати. Возле оконной занавеси в лунном свете отчетливо просматривался человеческий силуэт.

– Ну вот, Зигмунд Иванович, экий я неловкий, опять приземлиться толком не сумел. – виновато прошептал ночной гость, в котором без труда угадывался Дафний. Блох пощупал у себя пульс на периферической лучевой артерии. Самообладание быстро вернулось к врачу, разбуженному в быстрой фазе сна.

– Ничего страшного, вы всего лишь разбили напольную вазу династии Мин. – отрешённо отметил практичный доктор. – Но компенсировать потерю необязательно. Он поднялся и стал расхаживать по спальне в свете ночной лампы.

– Значит, вы на самом деле летаете? – он прищурился. – Это в корне меняет всю клиническую картину заболевания. В таком случае, диагноз не ясен. Нужно сделать МРТ головного мозга с контрастным веществом и вам, и возможно мне… В особенности необходимо проверить ретикулярную формацию и турецкое седло не помешает посмотреть…

В эту же секунду в дверь постучали. Дафний и Зигмунд переглянулись. Часы пробили два раза.

– Входите, – пытаясь казаться спокойным, прошептал побледневший доктор.

– А мы уже вошли, – бойко сказал молодой бородатый мужчина с длинными до плеч волосами. Рядом с ним стояла миниатюрная девушка в широких брюках и с цветком лотоса в руках.

– Вы кто такие? – без особого энтузиазма поинтересовался доктор. Происходящее этим днем все менее и менее нравилось ему.

– Мы это…– парень повернулся к спутнице и что-то прошептал ей на ухо. Та застенчиво кивнула.

– Мы твои родители биологические. Машенька и Иванушка. Не ожидал? – неестественно захохотал бородач, щупая спутницу за выпуклые ягодицы.

Зигмунд Иванович до боли стиснул ладони.

– Нет у меня никаких родителей. – твердо сказал доктор.

Луна вышла из-за занавески и осветила комнату.

– То есть, как это нет? От кровных родителев отстраняется? –завыла девушка. –Я же тебя в муках рожала, ночей недосыпала, грудным молоком потчевала…

Зигмунд присел на край табурета.

– Меня воспитывала бабушка, которая о вас ничего хорошего не сообщила. Но она, к вашему сведению, проживает в доме престарелых "Золотой век". – растерянно сказал психиатр.

– Да нам ваще по барабану, кто где проживает. Мы и её там наведаем, будь спок! – Иванушка без церемоний откупорил стоящую на трюмо бутылку виски. –Ты это, щенок…тьфу ты, сынок, вроде на доктора выучился?

– И что с того? – насторожился Блох.

–Да ты расслабься, пацан, я с тебя алиментов не требую. Ты нам с маманей рецептик на опиаты выпиши, и мы слиняем. Печать же у тебя личная имеется? – с ехидцей спросил Иванушка. Зигмунд внезапно вспомнил, что мать отца рассказывала о родителях-хиппи, подцепивших новомодную идею свободной любви, и регулярно употреблявших наркотическое зелье. По словам бабушки, они сгинули в неизвестном направлении сразу же после его рождения.

-- Иванушка, – сглотнул вязкий ком Зигмунд. – А сколько вам лет?

– А ты как думаешь? – насупился новоявленный папаша. – Считать умеешь? Двадцать один точно есть, раз тебе тридцать семь. Давай малявку пиши в больничку, а то у нас с мамашей ломка начинается, раскумариться бы не мешало…

Стоящий возле окна Дафний неожиданно подал голос.

– А меня в долю возьмёте? Оглянувшийся на звук Иванушка, казалось, искренне изумился.

– Братан? Так вот ты к кому в гости зачастил? К племяшу единоутробному?

Папаша Блох осклабился, обнажив гнилые зубы.

– Вот, малой, это мой родной брат Дафний, а тебе он дядей доводится. Родная кровь, она лучше цемента получается! Замес крепкий! – и престарелый хиппи бросился обнимать ночного летуна.

Доктор Блох с отстранением наблюдал картину единения семьи.

– Плохо, это очень плохо, даже хуже, чем представлялось в начале, – самодиагностика совсем расстроила Зигмунда. – Нужно коллегам позвонить. Хоть бы доктору Шпицу, специалисту в области множественного расщепления личности. Ещё энцефалограмму бы надо…

– Кончай дурака валять, Зиги! Всё болячки у себя ищешь, весь в маманю пошел! Лучше вискаря тяпни, а то никогда мужиком не станешь! – громко рявкнул Иванушка. А Машенька неожиданно затянула заутреннюю буддистскую молитву, в такт песнопению покачивая над головой цветочком. Дафний всплеснул руками и обеспокоено произнес.

– Как? Как можно иметь дело с таким контингентом, племянник? Такие приземлённые людишки не летают, у них цепи вместо крыльев, а на ногах – кандалы.

Зигмунд зажмурился.

– Исчезните все немедленно! – и начал обратный отсчёт. –Десять, девять, восемь…

– Размечтался, недоношенный…Смотри, как бы сам не исчез. Гляди, отец, кого я под сердцем носила! Понарожали на свою голову тварей неблагодарных! – дурным голосом заорала Машенька. – Никакого почтения к старикам - родителям! Тем временем, Иванушка выволок из прихожей упирающегося коренастого мужика в тельняшке, и вытащил у неизвестного изо-рта кляп.
      – Не поддавайся супостатам и иродам, внучек! Сопротивляйся захватчикам и растлителям душ христианских, а также неземному засилью! Свистать всех наверх!
       – Слышь, лекаришка? Этот гад - твой дед Вальтер. Из морей никогда не возвращался, в борделях Сингапура навечно прописался. Вздернулся на грот-мачте, когда боцману почку в карты продул. Мы с братаном без него росли! – Иванушка врезал папаше под дых.
        – Не трожь отца, гнида сухопутная! Отдать швартовые концы! – завопил дедуля.
         – Пасть закрой, Крузенштерн хренов!Ты уже давно ласты склеил. – сплюнул Ваня и засунул скомканный кусок парусины обратно в рот морскому волку.

Дафний положил руку на плечо остолбеневшего Зигмунда и дружелюбно сказал.

–Ты это самое, племяш, не обращай на них внимания! Всегда придурками были. Не слушай их. Я, между прочим, танкистом служил и заснул под гусеницами военной машины по пьяному делу…А меня к этим ушлёпкам приписали. Обидно даже. Да ладно, чего уже вспоминать! Он грустно улыбнулся чему-то своему.

– Ну их всех к чертовой матери – и больных, и здоровых! Полетели со мной, я тебя подстрахую по-родственному. Давай сейчас. Как раз ветер попутный и турбулентность, подходящая! К тому же, я наконец, траекторию рассчитал. По параболе нужно летать. Тогда верняк – приземлишься мягко и сразу на две ноги.

Зигмунд без колебаний поднялся и подошел к распахнутому окну, наступая на осколки вазы босыми ногами.

– Знаешь, Дафний, а я не против групповых вылетов, это своеобразная психокоррекция или социальная терапия. – и решительно шагнул с подоконника в ночное небо.

***

Ага. Значит так. Диазепам, Клоназепам, Алопразолам, Галоперидол, Оксиконтин в таблетках и Фентанил внутривенно. Кубиков десять на физрастворе, очевидно. – размеренно перечислял судмедэксперт на диктофон. –Хороший коктейль себе доктор забацал. Немудрено, что после такой смеси крышу напрочь снесло, и он в окно сиганул.
 Секретарша Натали рыдала, размазывая тушь по щекам.

– Жалко его, такой хороший человек и врач был чудесный, вежливый, добрый…

– Ах, да, тут ещё до комплекта полбутылки виски прибавить нужно, – безразлично отметил специалист, копаясь на рабочем столе Блоха. – Он что, жрал колеса, кололся, пил и никто не замечал: ни пациенты, ни коллеги?

Молчавший до этой минуты доктор Шпиц, приглашенный как понятой, с горечью произнес.

– Нет, что вы. Это на него что-то нашло. Может, одиночество. Он недавно с супругой расстался. Или дурная наследственность повлияла. Его ближайшие родственники страдали алкоголизмом, психическими отклонениями и полинаркоманией. Суицид в фамильном анамнезе - серьёзное осложнение. Все Блохи покончили жизнь самоубийством. Включая бабушку. Сегодня утром, сразу после известия о скоропостижной гибели внука, она повесилась на скакалке в игровой комнате в доме престарелых. Правда, он об этом уже никогда не узнает.

– Ну и прекрасно. Детишек же у Блоха не было? Теперь вся семейка в сборе, – брезгливо обронил судмедэксперт и с подозрением глянул на психиатра.

Всё время нахождения в кабинете усопшего, чем-то напуганный доктор Шпиц вёл себя странно и старался не смотреть по сторонам. Хотя сразу заметил, как покойный Зигмунд Блох уютно расположился в рабочем кресле, перелистывая любимый блокнот и приветливо улыбался.

– Ну что, друг, полетаем? Ты только окно на ночь не закрывай! – вкрадчиво обратился он к коллеге и исчез без следа...

 

 

 

Авторский комментарий:
Тема для обсуждения работы
Рассказы Креатива
Заметки: - -

Литкреатив © 2008-2024. Материалы сайта могут содержать контент не предназначенный для детей до 18 лет.

   Яндекс цитирования