Софочка жадно пожирала мужа
взглядом. Вадик пожирал третий подряд эскалоп. Тянул из невысокого с толстым
дном бокала джин и под хвойный запашок старался разбудить в себе «казавшее
кукиш» новогоднее настроение. Тщетно, оно еле дышало под ворохом из «серо»,
«буднично», «обрыдло» и «послезавтра на работу».
В глазах супруги справляли
свадьбу все черти района. Причём, именно в этот момент слово взяли друзья
жениха из Махачкалы. Вадиму казалось, что он явственно различал сухие
покашливания автоматной пальбы и мелкую дробь лезгинки.
«Горько, бр-р-ря-ат!» – завывали
они.
«Ну вас к дьяволу вместе с
хозяйкой», – думал он и, вгрызаясь в мясо, подливал ещё.
Всё это не сулило ему ничего
хорошего. Софи недвусмысленно давала понять, что намеревается «пошалить».
Конечно, ведь новогодняя же ночь. Как же без «пошалить»? Да-да, то самое
традиционное новогоднее «пошалить». Снова будут кружевные трусики. Вроде и
красиво, а на ощупь рыбья чешуя. Меховые наручники… придумают же! Отчего дальше
не пошли? Дубинки из поролона? Пластилиновые пистолеты? И к ним пули из… Он
представил наряд полиции, экипированный подобным образом. Захват заложников,
потом яростная погоня на розовых со стразиками джипах, перестрелка… В дело
вступают пистолеты и… «Грабители измазаны при попытке к бегству». Он невольно
улыбнулся.
И влип окончательно. Улыбка
отрикошетила от полупустого блюда с лазаньей и угодила в Софочку. Та восприняла
её на свой счёт – как задаток и поощрение к действию. И сразу взяла быка за
рога – вернула улыбку с огромной переплатой. В глазах её заметался рой искорок.
Должно быть, вдрызг подгулявшие черти дорвались до салюта.
Софочка отставила недопитый фужер
с вином и, придвинувшись ближе, подпёрла щёку ладонью. А сама прогнулась так,
что Вадику показалось – бюст её сейчас освободится из плена и по праву займёт
место на столе между поросёнком и креветками. Явно вожделевшая десерта супруга
подмигнула ему и сказала тоном мягким, но, несмотря на это, не терпящим
препирательств:
– Давай доедай, и в душ.
И вдруг Вадик понял, почему на
Новый год принято наряжать ёлку. Всё просто – запах хвои творит настоящие
чудеса! Во всяком случае, ему хотелось бы так считать. Ведь ещё мгновение назад
он думал о предстоящем вечере с прохладцей и скукой. А вот стакан, благоухающий
морозной ёлкой, показал дно… ну, ладно, можжевельником, какая разница… стакан
иссяк, и всё неуловимо переменилось. Вадик был сыт, слегка пьян, рядом с ним
сидела симпатичная женщина, готовая на всё и ещё сильно сверх того… Это видно
было по тому, как жадно она слизывала тщательно подведённые карандашом контуры
губ…
Он согласно кивнул и
почувствовал: новогодняя ёлочка была уже внутри его. Она нежно покалывала с
тыльной стороны брюшины и нашёптывала: «Просыпайся. Праздник есть…»
Стоя под любвеобильными,
всепроникающими струями горячей воды, он услышал за дверью негромкий разговор.
Женский голос, а потом… мужской?! Слов было не разобрать, однако…откуда ему
взяться, мужскому голосу? Может быть, Софочка поставила телефон на громкую
связь? Или болтала с обаятельным телевизором? Хотя, могли ведь и соседи
вломиться – поздравить с наступившим. Подружки с мужьями слететься на халявный
мартини и приличный взяточный коньяк…
Он наскоро смыл пену, выбрался из
кабинки и растёр до красноты полотенцем грудь и бёдра. Проходя у зеркала, бросил
взгляд на левое предплечье с выцветшей татуировкой «ВДВ». Напряг бицепс… Что ж,
татуировка сохранилась, а вот сама мышца оставляла, как говорят, желать. Он
поспешил набросить на плечи халат и постарался убедить себя, что это просто
зеркало запотело от горячего пара и не давало полноценного обзора.
В коридоре и гостиной было пусто.
А вот из спальни раздался требовательный голос жены:
– Зая, ну скоро ты там?
И тут грянул гром среди ясного
недавно подвешенного потолка. Ведь закончилась вполне обычная фраза совсем
нестандартно:
– Давай быстрее, мы уже
заждались.
По ушам больно резанул короткий
приговор «мы». Вадик замер на месте, перебирая возможности. Оговорилась?
Вполне. Выпила вина, заплетается язык. Ослышался? Тоже не исключено. Выпил, с
детства туг на ухо…Да просто тупой, не отличает на слух пару-тройку слов…
Боже, пусть Софочка, по негласной
женской привилегии, назвала «ещё кем-то» некоторые части собственного тела. Или
какое-то изощрённое приспособление для любви.
Ну, на худой конец, пускай
подружку позвала!
И тут же второе, не столь
оптимистично настроенное «я» напомнило: голос, который он слышал из-за двери,
был мужским!
Бзды-ынь! Это ударила в голову
дурная кровь.
Вот всё и срослось. Ох, ё…лочка,
что ж ты наделала!
Порог спальни Вадим переступил так,
словно за широкой серебристой пластиной, привинченной к полу, разверзлась
бездонная пропасть. И, не смотря на то, что он уже почти смирился с подлой коварной судьбой,
увиденное стало для него шоком.
Да, мужчина. Да, в спальне.
Конечно, с Софочкой. А та – нашла время! – в своём любимом оранжевом пеньюаре.
Ну как «пеньюаре»… в рыбацкой сети её тело было бы спрятано гораздо
убедительнее. А так…да…он, она и из одежды – ни хрена. Но…
Странно было другое: это супруга
блистала телесами. А вот мужчина был одет в строгий деловой костюм-тройку, при
галстуке. Из кармана жилетки свисала серебристая цепочка. Сектант от
эротической индустрии? Из тех, кому без галстука к чужим жёнам под одеяло
влезать вера не позволяет? Очки, надменное, даже отстранённое выражение лица.
Как-то не вязалось это всё с двусмысленной… или даже скорее трёх-смысленной
ситуацией.
Пока он раздумывал, что сказать,
чем швырнуть или куда забубенить, «костюм» жеманно поклонился и низким чистым
баритоном сказал:
– Доброй ночи и с наступившим Новым
годом.
Вадик понял, что драка
откладывается. Ведь не станешь же ломать жизнь человеку, который так искренне
тебя поздравил. А ещё поспособствовали костюм и цепочка. К тому же, несмотря на
исходившую от встревоженного благоверного угрозу, незнакомец даже не изменился
в лице. Поэтому Вадик бессильно хрустнул пальцами и выдавил:
– Как скажешь, браток, как
скажешь.
Такой, мягко говоря, прохладный
приём, наконец разбудил в госте некое подобие эмоций. Он слегка приподнял одну
бровь и выпятил нижнюю губу.
– Понимаю ваше беспокойство и
подозрительность. Однако ваша супруга настояла на том, чтоб всё оставалось
сюрпризом.
– Сюрпризом, говоришь, – промычал
Вадик. – С сюрпризом у вас получилось, – и, взглянув на жену, добавил: – У вас,
у обоих.
Незнакомец элегантно вытащил из
кармана чёрный с золотом прямоугольник визитки и протянул Вадику. Понятное
дело, тот вчитываться не стал. Только краем глаза захватил несколько блестящих
сердечек и стилизованного снайпера-амура. К счастью, незнакомец тоже понимал,
что ситуацию можно исправить только словами, поэтому сказал:
– Обычно мы всегда согласовываем
тренинги с клиентами. Но уж раз такой случай, пошли вашей супруге навстречу.
Ах, они ещё и навстречу пошли!
Ах, это ещё и «они»! Где тогда остальные? В шкафу или под кроватью?
Настала очередь отдуваться жене:
– Софья, что здесь происходит?
Та, без труда разобрав в голосе
мужа железобетонные нотки, невольно поёжилась. Но не нашла ничего лучше, чем
избитая анекдотичная фраза:
– Это не то, о чём ты думаешь.
– Тогда начинай объяснять. А то
ведь я и в самом деле думаю не очень…
Она опустила глаза:
– Пусть лучше молодой человек всё
объяснит.
Вадику уже было безразлично, кто его наконец просветит. Поэтому он перевёл взгляд на «молодого человека» и
пригрозил:
– Только не держите меня за
дурака.
Тот пожал плечами, мол, «никто
вас за вашего дурака держать не собирается», и спросил:
– Вы знаете, кто такой бариста?
Вадим опешил, но ответил:
– Кофе варит.
– Именно, бариста помогает людям
наслаждаться процессом пития кофе. А сомелье?
– Дегустирует вина.
– Сомилье открывает прелести
потребления вин.
Вадик не совсем понимал, куда
этот чопорный тип клонит, поэтому уточнил:
– А вы тогда кто? По кофе или по
винам?
– Я предпочитаю короткий, но
ёмкий термин «гайд», – снова поклонился «бариста-сомелье». – И открою для вас и
вашей супруги дверь в непознанный мир захватывающего, безграничного,
умопомрачительного…
Пожалуйста, только не…
– …сексуального наслаждения.
Вадик почувствовал, как кожа его
лица медленно сползает с черепа. А язык, упёршись в верхние зубы, пытается
выдавить их наружу.
– В мои обязанности, – заученно
продолжал новоиспечённый «гайд», – входит помогать влюблённым парам, если можно
так выразиться, правильно, с максимальным удовлетворением для обоих употреблять
друг друга. Ведь не секрет, что живём мы с вами в эпоху потребления. Так почему
бы не стремиться достигнуть в этом…
– Ну, вы тут достигайте, – не
выдержал Вадим. – А я пошёл…
Софочка неслышно подкралась и села
на противоположный край дивана. Вадим, откинувшись на спинку, отрешённо глядел
в потолок.
Они домолчались до сигареты.
Курили по обычаю одну на двоих, с ободком помады на фильтре.
Гайд, зараза, не уходил.
В конце концов, Софочка сдалась:
– Ты думаешь, мне самой было
легко решиться?
Вадик неопределённо фыркнул,
выражая этим звуком то ли сочувствие, то ли восхищение её смелостью.
Снова молчание.
– Ты уже не смотришь на меня, как
раньше, – она всхлипнула. – Вот я и подумала…
– Что ты подумала? – не выдержал
Вадим.
– Что нам обоим не помешает
небольшая встряска. Слышал, как он говорил? «Дверь в непознанный мир…»
Она перебралась к нему поближе,
уткнулась в плечо.
– Я бы этому Буратино его дверь …
пригрозил Вадим презрительно. – А золотой ключик вставил бы в скважину и
провернул несколько раз.
– Это его работа, – прошептала
Софочка жалобно.
– На стройку пусть идёт, нам
такие первооткрыватели во как нужны! – уже не так зло проворчал Вадим и провёл
пальцем по кадыку.
Она села к нему на колени и
заглянула в глаза. И тогда он заметил крохотную слезинку на её ресницах.
Актриса, чтоб её…
– Ну пожалуйста, ну для меня…
И он проиграл – вспомнил вдруг её
прежнюю. Чужую, недоступную, бешено-дикую и податливую одновременно. Вспомнил и
погиб.
Ёлочка-ёлочка, что ж ты
натворила…
– Стой.
Он осторожно согнал её с колен, подошёл
к столу, плеснул в стакан внушительную порцию джина, потом, недолго думая, добавил ещё
столько же. Осушил залпом и спросил:
– Что я должен делать?
– Ведите себя, как привыкли, –
потребовал гайд и сложив руки на груди. – А я в процессе буду вас исправлять.
Софочка, видя нерешительность на
лице у мужа, взяла его за руку, мягко подтащила к постели. Отвернувшись,
опёрлась на колени и локти. Так, что обоим мужчинам представились на обозрение
её – пилатес, йога! – упругие ягодицы.
– Хорошо, пусть будет так, –
одобрительно кивнул гайд и добавил: – Прошу вас, не стесняйтесь. Если вдруг
почувствуете дискомфорт, скажите мне, и мы сделаем перерыв. Считайте меня
лечащим врачом. Ведь в ряде случаев половая дисгармония способна приводить к
психической и физиологической дисфункции.
– А нельзя ли попроще… –
проворчал Вадим.
– Проблемы сексуального плана
трансформируются в неприятности со здоровьем.
Вадик с помощью супруги стащил с
неё условность пеньюара и привычно провёл рукой по спине, затем слегка изменил
направление.
– Ну куда вы сразу за грудь?! –
прогудел из-за плеча гайд. – Классическая ошибка. У тридцати процентов женщин
это место крайне тактильно нечувствительно к мануальному воздействию. Особенно,
с такими внушительными линейными параметрами, как у вашей супруги. Среди таких
процент возрастает до пятидесяти.
– А как тогда?
– Попробуйте вот здесь, между
лопаток. Выше, с заходом на шею. Так…
Софочка слегка выгнулась и еле
слышно застонала.
– Всё правильно. У вас хорошо
получается.
И Вадик сделал то, что у него
получалось.
– Есть ли у вас дополнительные
стимуляторы? – снова вмешался гайд. – Игрушки, амуниция? Если вдруг
отсутствуют, то у меня в машине имеется набор своих. Конечно, придётся
доплатить.
«Дополнительные стимуляторы»
имелись в достаточном количестве. Софочка достала из прикроватной тумбочки
несколько – на выбор. Гайд остановился на самом крупном экземпляре.
– Вот этот подойдёт. Держите
недалеко от себя.
Стимулятор перекочевал на
томившуюся без дела подушку.
– Хорошо, а вы не
останавливайтесь, – специалист снова принялся за Вадима. – Опускайтесь ниже.
Вот так.
Вадик некоторое время
неукоснительно выполнял его команды. Но чем дольше это длилось, тем яснее он
понимал, что происходящее нравится ему всё меньше. В конце концов, он позволил
себе немного отклониться от навязанного модуса вивенди. Он перехватил Софочку
за талию, перевернул и резко притянул к себе.
– Что вы делаете?! – тут же
возмутился гайд. – Так ведь не получится… Придётся всё сначала.
От его холодности и надменности
ничего не осталось. А вот Вадику было плевать, он видел, как жена страстно
закатила глаза и обвила его руками. Стиснула так, что, казалось, норовит
раздавить, задушить, втащить в себя целиком.
Краем уха Вадим услыхал, как
что-то почти неслышно звякнуло.
– Давайте, я покажу, как нужно…
Он бросил взгляд через плечо и
замер. Гайд стоял за его спиной со спущенными штанами. И явно намеревался
принять эстафету. Всё в нём определённо намеревалось.
Бзды-ы-ынь! Второй раз за ночь кровь в полном
составе ринулась в голову. Вадим представил,
как Софи через мгновение окажется в «в непознанном мире захватывающего,
безграничного, умопомрачительного сексуального наслаждения». И этот надменный
хмырь будет егозить на ней взад-вперёд и приговаривать: «Вот, вы всё
неправильно делаете. Вот так…вот так…» А Софочка заорёт… как там в этих
фильмах, будь они неладны… «Оу, май гайд!!!»
Какая гайдость!!!
Он вмазал без предупреждения. Не
слишком сильно, но боевого задора хватило, чтобы гайд отлетел к входной двери.
Шустрый, не упал. Рука Вадима нащупала на кровати нечто продолговатое,
напоминавшее нож. Привычно перехватив повыше за лезвие – да какое там лезвие…
Надо бы придающий силы металлический холодок. А тут мягкий податливый силикон.
Прицелился, как в учебке показывали. Прямо в горло, чтобы враг не закричал.
Софочка попыталась остановить
мужа. Но он только отпихнул её обратно на кровать.
Швырнул. Попал. Заменитель ножа
крутнулся в воздухе, запутался в одежде и исчез за дверью вместе с проводником
в мир неведомого.
Вадим не удержался и крикнул
вдогонку:
– Вот тебе… на воротник.
Гайд сам сообразил, как открыть
входную дверь. Сам, не дождавшись лифта, полетел, перемахивая через ступени,
вниз. Вадиму только и осталось, что запереть замок.
Когда он вернулся в спальню,
супруга сидела на кровати и держалась за левую щёку. Грудь Софочки высоко
вздымалась. Должно быть, от ярости…
Но через мгновение Вадим понял,
что непростительно ошибался.
Ё…лочка, что же ты наделала…
– Не думала, что попрошу…
Не может быть!
– Софа, ты чего? – от запоздалой
догадки глаза его округлились.
– Ударь ещё… легонько…
пожалуйста.
Вадиму показалось, что он
явственно услыхал скрип несмазанных петель той самой дверцы. И побрёл вслед за
женой по ступеням во тьму.