Прозвучал выстрел и начался забег. Теперь только вперёд, не оглядываясь и не останавливаясь ни на миг. Контролировать дыхание. Чувствовать ритм. Держать темп. Не сбиваться. Держать. Приготовиться. Вот сейчас. Вот. Финишная прямая. Вырваться. Мчать. Не щадить сил. Не обращать внимания на налитые свинцом ноги. Бежать ещё быстрее. Как в последний раз. Невзирая на боль, разрывающую лёгкие. На страшный хрип, с которым воздух попадает в горло. Только вперёд. К финишу. Мимо ярких, ослепляющих вспышек фотокамер. Ещё немного…

Артур проснулся оттого, что свалился с койки. Ногу схватила судорога, и он зашипел.

Кто-то выругался, поминая его имя. Заскрипели пружины. Проснувшиеся переворачивались на другой бок, чтобы поскорее провалиться обратно в сон. Редкие часы отдыха были на вес золота, и Артур с пониманием выслушал все проклятия в свой адрес.

Ну, он хотя бы не будил их истошными криками, как это делала Алиса.

Переведя дыхание, Артур поднялся и, прихрамывая, вышел из домика.

Начинало светать. Туман низко стелился между деревьев, наполняя лес тишиной. Ветра не было. Сумрачный лес угрюмо взирал на лагерь, затаившись, будто огромный зверь.

Заскрипели половицы, и Артур увидел возле себя Чалого.

– Чего не спишь? – хмуро глядя из-под мокрого капюшона, спросил дозорный.

– Да так… Сны, – хрипло ответил Артур.

Чалый понимающе что-то буркнул, и вошёл в домик. Сны настигали многих.

Артур размял шею, спустился с крыльца, и, оставив на перилах куртку, направился в сторону леса, постепенно переходя на бег трусцой.

Свежий, ещё ночной воздух, бодрил, пробуждая тело ото сна, заставляя армию мурашек спрятаться за частыми бугорками гусиной кожи. Ритмичный, приглушённый травой и опавшей хвоей топот на фоне загустевшей лесной тишины наоборот навевал сонливость. Артуру приходилось бороться с искушением надолго закрывать глаза. Лесная тропа сильно отличалась от ровной беговой дорожки, тут нужно было быть начеку, и не споткнуться об подвернувшийся корень или кочку.

Дыхание постепенно вошло в ритм с заданным темпом и всё что оставалось, это корректировать направление, всё остальное управлялось подсознанием. Режим автопилота. Тело превратилось в космический корабль, болид, стремительный фрегат, несущий его сквозь пространство и время.

Нирвана.

Свобода.

Безмятежность.

То состояние, из-за которого он так любил бег. Тело напряжено, работает на пределе, задействован каждый мускул, пульс зашкаливает, воздуха не хватает – а в голове кристальная ясность и какая-то отстранённость. Состояние, в котором мысли текут своим ходом, идеи вспыхивают яркими фейерверками, всё становится легко и просто. Уныние и подавленность, витающие в лагере растворяются в свежем воздухе и остаются где-то позади маршрута. Смертельный план уже не кажется таким безумным, кошмарное прошлое воспринимается проще, спокойнее…

Главное не останавливаться, продолжать движение. Шаг за шагом преодолевать свою слабость, свой страх. Не останавливаться. Не давать себе поблажек. Движение – жизнь.

Вот только после такой привычной, такой родной и понятной беговой дорожки, лесной маршрут из раза в раз вызывал страх. Там был долгий, изнурительный забег к цели. Здесь цель скрывалась в глуши, и нельзя было сказать наверняка, сколь скоро финиш и какой будет дистанция. Бег по пересечённой местности во всей своей красе.

И это касалось не только трассы. В жизни всё было точно так же. Прекрасные успехи и достижения, блестящие перспективы враз сменились неразберихой и отсутствием каких-либо гарантий и ориентиров. Будто судьба смахнула с уютного стадиона жизни и понеслась по клумбам, по бездорожью, через рытвины и канавы, где не то чтобы какие-то рекорды ставить, а хотя бы ноги не переломать. И с тех пор то мчится, то ползёт, но неизменно лесом, всё глубже в бор, спотыкаясь и оцарапываясь, неизвестно куда, незнамо зачем…

Артур замедлил бег, перешёл на шаг, стараясь отдышаться. Остановился, переводя дыхание. Впереди была развилка. Одна тропа вела вверх, шла на подъём к холму, где лес был реже и светлее. Вторая тропа продиралась через колючий кустарник и резко заворачивала, скрываясь из виду.

Здесь он был впервые и не решался сделать выбор. Он плохо ориентировался в лесу, и, не зная, в каком направлении он прошёл дистанцию, не рисковал выходить на открытый воздух. Это могло быть опасно. Но ломиться через кустарник тоже не хотелось. Так и не приняв решение, Артур развернулся и побежал обратно в лагерь.

Там его уже поджидал Чалый.

– Набегался? Идём, тебя Комбат ждёт.

Захватив куртку, Артур пошёл вслед за караульным.

Глядя на выцветшие рисунки, которыми были украшены домики бывшего детского лагеря, Артур невольно улыбался. На домике, в котором располагался штаб, была нарисована ромашка, по которой ползала улыбающаяся пчела, собирающая мастерком мёд в ведро. Психоделика.

Внутри всё было гораздо реалистичнее. Посреди помещения стоял большой квадратный стол, на который проецировалась карта. За столом сидело трое, ещё двое стояли у дальней стены и что-то обсуждали. Все посмотрели на вошедших, и к Артуру обратился высокий, крепкий мужчина, стоявший у стены:

– Отлично! Вот и ты. Проходи, присаживайся.

Заскрипели отодвигаемые табуреты, Артур сел на указанное место.

– Ты завтракал? – спросил Комбат, присаживаясь напротив.

– Ещё нет.

– Чалый, организуй провиант бойцу. А ты пока смотри сюда, – Комбат ткнул пальцем в карту.

– Мы здесь. Вот здесь проходит кордон. Ты стартуешь в километре от этого места. Сейчас от нас до линии старта примерно двадцать километров по пересечённой местности. Это расстояние ты с командой пройдёшь сегодня. Стартуете в полдень. Прорыв будешь совершать ночью. Так больше шансов пройти незамеченным. Экипировку и груз получишь на месте. Более детальную инструкцию там же. Пока отдыхаешь и набираешься сил. Вопросы есть? Хорошо. Тогда можешь быть свободен.

Артур поднялся, чтобы уйти, когда сзади раздался голос Чалого:

– А еда? – в руках караульный держал металлическую миску с похлёбкой.

– Покормишь его в ночлежке, нам нужно обсудить полученную корреспонденцию.

– Сам пожрёт, – недовольно буркнул Чалый, сунув миску Артуру. – Тоже мне, нашли няньку.

Комбат пристально посмотрел на Чалого, но ничего не сказал. Артур счёл нужным удалиться.

Покинув штаб, он направился к ближайшей лавочке и только когда присел на неё, сообразил, что оказался без ложки.

– Приятного аппетита, чемпион! – раздался весёлый голос и рядом на лавочку плюхнулся Скрипка.

Артур молча уставился на него грустными глазами.

– Ты чего?

– Я ложку забыл взять.

Скрипка расхохотался, после чего произнёс:

– Ну, разве можно к такому деликатному вопросу без прибора приступать? Держи, облегчу твой труд, – Скрипка вытащил из наплечного кармана ложку и передал её Артуру.

– Спасибо, – смущённо ответил Артур. Осмотрев ложку, и посчитав её достаточно чистой, он принялся за завтрак.

– Спасибо в стакане не булькает. Ты мне лучше вот с этим подсоби, – Скрипка передал Артуру накопитель, который тот быстро спрятал в карман.

– Что там? – не отвлекаясь от похлёбки, спросил Артур.

– Кое-какая информация, которая обеспечит мне будущее за кордоном.

– Комбат знает?

– Зачем человеку голову забивать такими глупостями? Комбат фигура важная, он нас вывести отсюда пытается, его такими пустяками отвлекать крайне негуманно. Ты, кстати, когда отправляешься?

– Завтра.

– Вот и славно. К забегу готов?

– Угу.

Некоторое время было тихо, только ложка стучала о дно миски. Наконец Скрипка заговорил, глядя вдаль:

– Хотел бы я оказаться на твоём месте. Подстрелят, так подстрелят. Всяко лучше, чем тут гнить. А если всё удастся… Ох, как бы я хотел оказаться по ту сторону! Снова почувствовать себя человеком. Радоваться жизни. Ты только послушай, как тут звучат эти слова: ра-до-ва-ться жи-зни. Ведь белиберда какая-то. А там…

Немного помолчав, Скрипка продолжил:

– Только представь: вечером выходишь на улицу нарядный, глаза блестят; по улице идёшь, она огнями переливается, народу кругом тьма, все улыбаются тебе и ты в ответ скалишься, и не потому что надо, а просто потому что хорошо. Так хорошо, что по-другому ты и не можешь. И вот ты видишь красавицу, подходишь к ней с букетом, ведь на улице этой так легко купить цветы, она ими просто усыпана; так вот подходишь такой весь галантный и даришь ей цветы и в глаза ей заглядываешь. А глаза у неё красивые до умопомрачения, она ж накрашена да напомажена как куколка, ну просто загляденье; и ты смотришь в эти глаза, а они у неё глупые-глупые, и от этого ещё радостнее становится, что вот такие глаза встретить можно. И влюбляешься тут же до одури, становясь таким же глупым, счастливым дурачком. Представляешь?

Артур, который так заслушался, что даже есть перестал, ответил:

– Представляю.

Скрипка хмыкнул, и грустно произнёс:

– А вот я уже с трудом. Так эта серость заела, что уже совсем невмоготу. А ведь счастья хочется. Человеку без этого никак нельзя. Хочется беззаботным быть. Галантным. Влюбляться в глаза их глупые и красивые. А тут разве это можно? Тут же у каждой вместо красоты в глазах могилы, а от глупости жизнь вылечила, да так, что уже и не оправишься, наверное.

– Так может им и нужнее, чтобы их таких любили? Что есть любовь, если не вечный источник красоты и глупости?

– Может и так…

Они снова помолчали.

– Ты главное кордон перейди, – печально улыбаясь, подытожил Скрипка. – А там уже и мы за тобой последуем, и все поголовно оболванимся и осчастливимся на радость нам.

– А получится?

– Не попробуешь – не узнаешь. Ладно, пойду я.

– Прибор забери, – Артур уже закончил есть, и тщательно вытер ложку о штаны. – Спасибо.

– На здоровье.

– Кому мне отдать накопитель?

– Об этом не волнуйся. Если ты пройдёшь кордон, тебя найдут. Давай, увидимся.

Скрипка оставил его одного, и некоторое время Артур наслаждался этим ощущением. За то время, которое он провёл в лагере, оказаться в одиночестве – было редким удовольствием, за исключением пробежек, во время которых Артур был полностью предоставлен самому себе. Однако грязная миска обязывала вернуться к социуму, и, грустно вздохнув, Артур направился обратно в штаб.

Войдя внутрь, он удивлённо обнаружил, что в штабе остался один только Филин, местный техник.

– А где все?

– На барахолке. А ты почему не там?

– Я не знал.

– Дуй, давай.

Артур закрыл дверь, но затем вернулся со словами:

– Я мисочку оставлю…

Выйдя из штаба, он направился к окраине лагеря, туда, где обычно проходила барахолка. Прикордонным лагерям порой приходилось дожидаться неделями очередной поставки снабжения из эпицентра событий, и каждый раз на барахолку собирались все беженцы лагеря. Это была уникальная возможность обзавестись нормальной одеждой или обувью, иногда – снаряжением или безделушками. Поэтому Артур не удивился, когда увидел длинные очереди, выстроенные перед собранными на скорую руку прилавками.

Артур встал в конце одной очереди, дожидаясь своей возможности сделать выбор, и разглядывал остальных ожидающих, невольно отмечая, что даже здесь люди сохраняют порядки, навязанные им чрезвычайным положением. Никто не пытался пролезть без очереди, никто не шумел и не толкался. Люди стояли ровными рядами, говорили вполголоса, будто рядом находился вооружённый отряд комендатуры.

Перед ним стояли двое, негромко переговариваясь, и Артур невольно начал прислушиваться к их беседе.

– Я слышал, будто если до конца сентября не получится организовать переход, то прикордонные лагеря будут расформировывать.

– Почему?

– Опасно. Сейчас нас лес прячет, а зимой мы будем как на ладони. Будут дробить группы, скорее всего, отправлять на север, обратно…

– Я лучше на кордон, под пули пойду, чем обратно вернусь.

– Многие так говорят, да только почему-то кроме курьеров никто под пули не лезет.

– Так ведь ещё надежда есть. А зимой что? Попрятаться по норам, глушить спирт, да ждать пока нас как крыс выкурят? Осточертело это всё. Почему не собраться скопом, да не проломить стену? Наверняка ведь, большинство сможет прорваться.

– А где гарантии, что ты окажешься среди этого большинства? То-то же. Да и не все за свою шкуру лишь думают. У многих семьи, дети. Да и чем ты стену брать будешь? Голыми руками? Сам же знаешь, техники у нашего командования с гулькин нос, всё только и держится, что на энтузиазме. Но и партизанить так до скончания века тоже никто не собирается. С той стороны тоже ведь подготовиться должны. Курьеры не просто так туда-сюда шныряют. Скоро прорвёмся.

– Дожить бы.

От чужого разговора Артура отвлёк треск в громкоговорителях, за которым последовал тихий, приглушённый вой сирен. Все замерли, вслушиваясь в завывание, звучавшее далёким эхом. Артур увидел, как многие насупились, прочие взяли близких за руки; некоторые шевелили губами, отсчитывая секунды. Меньше чем за минуту вой сирен прекратился, громкоговорители вновь издали треск и затихли.

– Не прошли, – вновь услышал Артур одного из собеседников.

– Быстро их в этот раз. А ты говоришь – скопом…

Мужчины замолчали, и Артур погрузился в свои мрачные мысли, как и все остальные, кто слышал сигнал с кордона.

Кто-то пытался прорваться на ту сторону. Недолгие сигналы говорили об одном – беженцам не удалось совершить переход. Угрозу ликвидировали.

За время пребывания в лагере Артуру не посчастливилось услышать ни одного затяжного сигнала, хотя слухов о них было достаточно.

– Эй! Чемпион! – услышал Артур Чалого. – Подойди.

Дозорный стоял возле отдельной очереди, в которой были люди из штаба: у этих были свои привилегии.

Артур подошёл, чувствуя, как на него все смотрят. Чалый сказал:

– Комбат приказал снарядить тебя по полной, так что налетай, вне очереди. И ещё, вместо трёх, можешь взять пять единиц.

Артур осмотрел вещи лежавшие на прилавке. Первое, за что он взялся, была обувь. Прочные, достаточно лёгкие туристические ботинки с удобной колодкой пришлись почти впору, разве что были немного великоваты. Артур невольно подумал о том, что от такой обуви не отказался бы и в мирное время. Затем подобрал себе штаны, кофту и куртку. Долгое время колебался, что взять пятым предметом, но, глянув на другие очереди, взял ещё одну кофту.

Переодевшись, Артур присел невдалеке, дожидаясь, пока толпа насытится обновками. Прилавки разобрали, оставшиеся вещи покидали обратно в грузовик, взяли то, что отдали люди. Грузовик зашумел и укатил прочь, к следующему пункту беженцев. Люди стали разбредаться по лагерю, перемешиваясь, делясь впечатлениями, хвастаясь и ругаясь. Артур заприметил девчонку с длинными тёмными волосами и окликнул её:

– Алиса! Иди сюда.

Она подошла, глядя на него своими огромными серыми глазами, и Артур как-то сам собой посочувствовал тем несчастным, которые десятками будут тонуть в этих глазах через годы. Алисе было тринадцать, но уже сейчас было видно, какой красивой она станет. Светлая кожа, оттеняемая прямыми волосами вороного цвета, которые она носила, будто короткий плащ. Она была похожа на призрак, была так же эфемерна и прекрасна. И словно призрак, застряла меж двух миров.

– Держи, это тебе, – он протянул ей кофту.

– Спасибо. Почему себе не оставишь?

– У меня есть уже. Видишь?

– Эта лучше.

– Чем?

Она не ответила, лишь прижала кофту к груди и несколько секунд смотрела ему в глаза.

– Ты уходишь?

– Да. Сегодня последний день в лагере.

Она о чём-то серьёзно задумалась, будто колеблясь, наконец, решилась:

– Пойдём.

Не дожидаясь, она развернулась и пошла прочь. Артур последовал за ней. Они пришли в ночлежку, в которой было много народу: люди продолжали делиться впечатлениями после барахолки, прятали новый скарб, менялись и торговались. Алиса прошла к своему углу, где стояла её кровать и начала рыться в вещах. Бабушка Софья, её соседка, пристально поглядывала то на девчонку, то на Артура.

– Чего роешься? На свиданку собралась?

Алиса не ответила. Тогда бабушка Софья решила переключиться на Артура:

– Чего, постарше никого не мог найти? К малолеткам цепляешься. В городе бы за это давно уже к стенке приставили. Устроили себе тут свободу. Делом надо заниматься, а не по девкам шастать. Ходок!

Артур молчал. Он надеялся, что если отмолчаться, сбрендившая старуха успокоиться. Но с ней этот трюк ещё ни разу не сработал.

– А ведь и правда ходок. Ты что ли за проволоку собрался? А как подстрелят с вышки? А неизменно подстрелят, других стреляют, тебя что ли пожалеют? Дульки две. Эти никого не жалеют. Георг тут был, до тебя ещё, он тоже ходоком был. И подстрелили. И поделом. Чего шастать туда-сюда? Ушёл и поживай себе вволю. Нет же, обратно лезут. Чего, спрашивается, на месте не сидится? Тоже у него тут девка была. Из-за неё что ли? Так что ж там девок других нет? Чего шастать?

– Вот. – Алиса наконец нашла, что искала. В руках она держала несколько сложенных листов бумаги.

– Что это?

– Передай это маме.

Артур устало вздохнул. А ведь он надеялся, что это у неё уже прошло.

– Алиса, её уж нет, – произнёс Артур. – Она умерла.

– Я знаю, просто… Она мне приснилась недавно. Не так как обычно. Помнишь, я рассказывала, что видела, как танки наш дом обстреливают. Так вот, она мне рассказала, что ей удалось через подвалы уйти. Под землёй. На ту сторону. Понимаешь? Ты же там раньше меня будешь. Передай ей. Пожалуйста.

Артур хотел оспорить, но, посмотрев в её глаза, передумал. К чёрту всё это. Пусть будет, как будет.

– Давай.

– Не к добру это, письма мертвецам доставлять, – подала голос бабушка Софья.

– Вы лучше заранее подписку оформляйте. Скоро ведь пригодится, – огрызнулся Артур.

– Шутник! – бабушка Софья обиделась и недовольно поджала губы.

Артур спрятал письма за пазуху и вышел из домика. Там он встретил Чалого, который коротко бросил:

– Отправляемся.

Артур почувствовал, как холод разлился по сердцу. Вот и всё. Пора.

– Ты будешь бежать?

Артур оглянулся и увидел очень серьёзного чумазого мальчика, лет восьми, который смотрел на него снизу вверх.

– Да, – ответил Артур, разглядывая мальчугана. Наверное, новенький в лагере.

– И в тебя будут стрелять?

– Будут.

– И как же быть?

– Буду бежать быстрее пули.

– Хорошо.

– Да, – Артур улыбнулся. – Всё будет хорошо.

 

В отряде их было пятеро: Артур, Филин, Чалый, и ещё два стрелка, Сигизмунд и Бритва. Филин отвечал за технические аспекты похода, навигацию и связь. Последние трое – за сохранность курьера, то есть Артура.

Шли в основном молча. Переход был изнурительным, маршрут проходил по лесистой местности, так как опасность засветиться перед беспилотником в прикордонной зоне была крайне высокой. Перед отрядом порхал разведчик класса "колибри", дающий обзор местности на ближайшие пятьдесят метров. Возглавлял отряд Чалый, за ним шёл Филин, время от времени дающий подсказки по направлению. В середине обоймы шёл Артур, почти налегке, за ним следовал Сигизмунд, замыкал Бритва.

Привал сделали, через четыре часа, когда была пройдена половина маршрута. Побросав рюкзаки и набрав воды из родника, они принялись за еду. Пока остальные жевали, Филин зарядил разведчика, подключив его к аккумулятору и сел за оценку пройденного маршрута и изучение предстоящего пути.

– Затемно дойдём к нашим, – наконец подытожил он и тоже принялся за еду.

Артур лежал, разглядывая верхушки деревьев и слушая лес. Ноги гудели.

– Весь день идти, потом сразу бежать. Ноги отвалятся. Почему не дать человеку отдохнуть? – спросил Бритва. Как и у Артура, это был его первый рейд к кордону.

– Придём, сам всё увидишь, – ответил Филин, – На разных участках по разному, но ближайший километр, два от кордона постоянно мониторятся беспилотниками, плюс спутниковая съёмка. Там особо не засидишься. Пришли, дали старт и ушли. Всё. Иначе никто не вернётся.

–Слышь, Чемпион, это у тебя первый забег? – спросил Бритва.

– Первый, – ответил Артур.

– А где завербовался?

Артур ответил не сразу. Перед глазами вмиг появилась картинка бомбардировки города, вспомнился вой сирен, отряды комендатуры, расстреливающие без суда и следствия…

– Хватит трындеть, – оборвал их Чалый. – Пора выдвигаться. Филин, выпускай пташку.

Как и обещал Филин, к месту они пришли, когда уже стемнело. Это Артур понял, когда вокруг них появились вооруженные люди, наставившие на них дула автоматов.

– Не пугай ребят, Гвоздь, они ведь с перепугу и пальнуть могут! – проворчал Филин

– Шуметь как раз не надо, – ответил командир отряда, давая сигнал своим людям опустить оружие. – Мы потому и встретили вас, чтобы вы шли потише. Сейчас коридор сужают, надо идти аккуратнее. Кто курьер?

– Я, – Артур сделал шаг вперёд.

– Иди сюда. На, – Гвоздь дал ему очки ночного видения. – Надевай. К ним надо привыкнуть. Всё, выдвигаемся. Следуй за мной.

Артур сделал, как было велено, и мир вокруг преобразился, тьма раздвинулась, наполнилась зелёными полутонами, стали видны детали незаметные прежде.

В этот раз они шли недолго. Артур увидел дозорных, встретивших их недалеко от поляны, на которой было с десяток людей. К этому месту с других сторон подходили ещё люди.

– Так, вы пока отдыхайте, – обратился Гвоздь к отряду Артура, – А ты шагай за мной, сейчас тебя проинструктируют.

– Удачи, – бросил вдогонку им Бритва.

Артур вслед за Гвоздём подошёл к группе из нескольких человек.

– Все уже в сборе? – спросил Гвоздь.

– Да, тебя только дожидались, – ответил ему невысокий парень. – Начинаем?

– Давай.

– Итак, бойцы, оголяйте торсы, будем снабжать вас фейерверком.

Артур, как и другие курьеры, снял с себя куртку и свитер. К нему подошли двое, прикрепили присоску на уровне сердца и надели на него лёгкий жилет.

– Это что? – спросил один из курьеров.

– Наша страховка, что информация не достанется врагу. Это взрывчатка. Сдетонирует, в случае, если у вас остановится сердце. Когда перейдёте кордон, с вас это всё снимут.

Артур почувствовал, как сердце стало биться чаще. О таком его никто не предупреждал.

– Так, а теперь заряд бодрости для каждого, чтобы пошевеливались, – парень раскрыл чемоданчик и достал оттуда шприц.

Получив инъекцию, Артур прислушался к своим ощущениям. Пульс снова участился, голова прояснилась, и Артур почувствовал, как накопившаяся за день усталость начала исчезать.

– Каски, бойцы, не забывайте каски. И броники им выдайте. Так, все готовы?

Артур вспомнил про накопитель, который передал ему Скрипка, и, поколебавшись, произнёс:

– Меня один человек из лагеря попросил доставить за кордон вот это, – он показал накопитель.

– Кто? – спросил Гвоздь.

– Скрипка. Настоящее имя не знаю.

– Что там?

– Не знаю.

– Хорошо, давай сюда. Мы проверим. Ещё что-то есть?

– Нет, – ответил Артур. Письма Алисы не могли нести в себе никакой опасности, в этом он был уверен.

– Хорошо, тогда выдвигаемся.

Они снова разбились на группы, и каждый отправился на свою линию старта. Шли парами, проводник и курьер. Шли долго. Наконец лес начал редеть, и Артур увидел кордон. На расстоянии с километр от них начиналась линия ограждений, освещённых прожекторами. Артур увидел дозорные вышки, и почувствовал лёгкий холодок на кончиках пальцев.

– Смотри внимательно, – подал голос его проводник. – На одиннадцать часов есть брешь. Это твой ориентир. Старт по моей команде.

– Меня же сразу заметят.

– Жди. Скоро кабель перебьют, они останутся без освещения. За это время ты должен просочиться на ту сторону. Не останавливайся ни на секунду. То же самое на той стороне. Не останавливайся, пока будут силы. Тебя найдут. И запомни главное. Ты не убегаешь. Ты возвращаешься.

Артур ничего не ответил, так как заметил какую-то активность на кордоне. Люди засуетились, начали передвигаться на север. Туда же отправилась техник.

– Что-то не так, – взволнованно произнёс проводник и в этот момент свет прожекторов погас.

Видимыми остались только габаритные огни, которыми были утыканы дозорные башни.

– Вперёд! Пошёл! – услышал Артур, и не соображая, помчался вперёд.

Где-то прозвучал выстрел, ещё один. Потом пошли целые очереди. Где-то в стороне прозвучал взрыв, но Артур даже не обернулся. Он весь отдался забегу. Теперь только вперёд, не оглядываясь и не останавливаясь ни на миг. Контролировать дыхание. Чувствовать ритм. Держать темп. Не сбиваться. Держать.

Боковым зрением он видел трассеры выстрелов, слышал крики людей, вой машин, но сейчас был нацелен на одну точку, которая становилась всё ближе. Видимо их группу всё же заметили. Неужели в накопителе Скрипки был маячок? Вполне вероятно, что когда его активировали…

Некогда было об этом думать. Брешь рядом. Приготовиться. Вот сейчас. Вот. Финишная прямая. Вырваться. Мчать. Не щадить сил. Не обращать внимания на налитые свинцом ноги. Бежать ещё быстрее. Как в последний раз. Невзирая на боль, разрывающую лёгкие. На страшный хрип, с которым воздух попадает в горло. Только вперёд. К финишу. Мимо ярких, ослепляющих вспышек выстрелов. Ещё немного…

Он промчался через кордон с максимальной скоростью, на которую был способен и помчался дальше. В никуда. В неизвестность. В мир, в котором не было колючей проволоки и комендантского часа. В мир без полицейского террора и диктатуры. В мир, который в своём развитии действительно перешагнул через половину двадцать первого века, а не вернулся в застенки Средневековья. Он действительно возвращался. Возвращался домой.

 

Дозорный заметил фигуру человека, убегающего от линии кордона, и посмотрел на него через оптический прицел. Чужак. Прозвучал выстрел. Через несколько секунд по ту сторону кордона прогремел взрыв.