Завывание планшетника буквально подбросило меня с кровати. Проспал! Рабочий день начался тридцать секунд назад и уже что-то прилетело. Ну, что там ужасного?

Так, резюме – угроза членовредительства. Читаю: "Руки бы оторвать этим мастерам, планшетник вообще перестал 3D воспроизводить". И это всё? Ридер ошалел… Идиомы он должен знать. В корзину. Я отвернулся от экрана. Теперь можно, наконец, одеться и кухонник запустить. Так меню-стандарт1: овсянка, бутерброд, кофе.

Планшетник опять взвыл. Резюме – способы убийства, талантливые дети. В одном файле? Надо разбираться. Текста несколько страниц. На экране с лёгким завыванием появился восклицательный знак. Ридер ещё одного заговорщика нашёл? Если он будет так сыпать, то позавтракаю я в обед. Я отфутболил новую заявку резерву, на работу с одним текстом положено до десяти минут. Так, что там с убийствами и детьми?

Пробегаю текст по диагонали. Отрубание головы, сжигание, расстрел, так это – методы казни… А дети причём? Дети индиго, синдром Саванта, гениальные способности… Гладко написано, профессионал писал. Так это разные статьи, но пошли в одном файле. А откуда? Задача Ридеру: найти первоисточник.

Ещё один текст – смакование насилия. Читаю "И в горло я успел воткнуть и там три раза повернуть своё оружье". Так это же классика, Пушкин? Точнее – Лермонтов. "Мцыри" – я со школы помню… А почему стих по электронке пересылают? Ах, да, сегодня – ЕГЭ по литературе…

Ридер нашёл источник "детей с убийствами". Журнал "Мир фантастики", 2010, №12. Кто-то копнул архив на полвека назад и решил по электронке сбросить две статьи из вполне мирного журнала. А программа борьбы с экстремизмом усмотрела злые намерения.

Я обозначил технический перерыв, один из трёх возможных, и связался с пультом. Можно было послать текстовое сообщение, но в таком маразме хотелось услышать живую человеческую речь.

- Оператор семь на линии, - отозвался усталый женский голос, принадлежащий кажется, Рите.

- Что сегодня происходит? У Ридера паранойя? Сегодня шарашит совершенно невинные сообщения, - выплеснул я накипевшие эмоции.

- У нас с полуночи – оранжевый уровень. Вот ему ввели повышенную подозрительность, в первый раз после доработки. Так под эту шарманку ещё и несколько тысяч сайтов прикрыли, в смысле - недоступны они, - ответил усталый женский голос, принадлежащий кажется, Рите.

- Ну, мы же захлебнёмся. Надо увеличить зону контекстного анализа текста раза в два-три, чтобы контекст прояснить. Программа должна выявлять призывы к конкретному насилию, а не перечисление способов убийства.

- То, что программа глючит - понятно, но мы отменить не можем… Мы сами не знаем, что делать… Весь резерв уже подключили. При оранжевой угрозе подозрительным считается любое упоминание о насилии, чтобы не пропустить маскировку сленгом.

Ридер – программа контроля текстовых сообщений – выложенных в блогах или посланных по электронной почте. Создана по постановлению правительства полгода назад. Предполагалось, что глобальный контроль электронного общения всего населения позволит обнаружить любые преступные замыслы "деструктивных элементов". Подозрительные послания передаются для анализа таким, как я – риданалам. В основном режиме на каждого риданала за восьмичасовую смену сваливается несколько десятков сообщений – можно успеть и поесть, и перекурить. Но при включении "оранжевой" угрозы количество сообщений, признаваемых подозрительными, увеличивается в разы, мы захлёбываемся в этом мутном потоке. В этом случае к анализу подключается резерв. Подключение резерва – крайняя мера. Сегодня сотни, а возможно тысячи государственных чиновников бросив свою основную работу, расхлёбывают поток "угроз", обнаруженных ридером.

- Сленгом маскируют "горячие" термины, а он выдаёт тексты, где "горячие" слова есть, а из контекста видно, что угрозы нет. Это же ёжику понятно, - после непродолжительного размышления попытался я воззвать к здравому смыслу.

- У нас в руководстве ёжиков нет. Сверху стимулирующий пендаль свалился – вот оно работает двумя руками – за кресло держится.

- Рита, это вы? - всё-таки не сдержал я любопытство.

- Да, Сергей, я, - призналась собеседница. Ей идентифицировать звонящего легко – номер определяется. Вообще, приятно беседовать по линии, защищённой от прослушки.

- А не знаете – почему уровень подняли, что приключилось?

- На границе с Ичкерией что-то грохнуло…

- Ладно, пошёл я трудиться, у меня, вон, что-то про взрывы бетонных стен вылезло, кажется, инструкция по сносу зданий…

И такая шелуха сыпется целый день. Правда, раз пять-семь в месяц сваливаются перехваты, в которых конкретно предлагается кого-то убить или что-то взорвать. Это нашу бдительность проверяют. Если мы такую мульку пропустим – суровые санкции, вплоть до штрафа на оклад, поэтому халтурить нельзя.

Моя работа больше напоминает войну с ветряными мельницами. Серьёзные преступники быстро вырабатывают сленг, на котором можно договориться о любом преступлении, не вызывая подозрений, мы ловим обкурившихся юнцов. Но платят хорошо, работать можно на дому, а к приливам маразма за время жизни в этой стране я уже привык. Нельзя сказать, что всё совсем впустую. Всё-таки кое-какие достижения есть. Месяц назад действительно, засветился один придурок – открытым текстом призывал "мочить иноверцев". Взяли его, нашли неслабый арсенал, что было – гром фанфар, бой барабанов, все бегом за наградами.

Когда полгода назад эту службу организовывали, конкурс был – семеро на место. Учитывалась стрессоустойчивость, внимательность, логическое мышление, но главное, конечно – блат в правоохранительных органах. Освоение средств, отпущенных на борьбу с экстремизмом – дело серьёзное, чужих подпускать нельзя. Основная часть риданалов – москвичи, как и я. Здесь властям легче нас контролировать.

В тот день я, как и все риданалы, захлёбывался в потоке "подозрительных" сообщений. То кто-то передавал фантастический рассказ, в котором полицейский бронежилет пробивался бластером, то прилетало сообщение про взрыв газопровода в Африке.

Когда смена закончилась, после маразматического рабочего дня хотелось излить кому-то душу. Риданалы собираются в нескольких кафе, ближайшее ко мне – "Путиниада", с интерьером, стилизованным под первую четверть века. Когда я подошёл к остановке электробуса, табло показывало время ожидания девять минут, и наверняка врало, как обычно бывало в часы пик. Я решил пройти километр пешком.

Народу в кафе было немного, я быстро углядел группу коллег, роившихся около Дмитрия, сисадмина нашей конторы.

- А они говорят – запускай, я им – ну не готова программа, а они мне – мы отчитались, что всё готово, запускай, вот я и запустил. Ребята, ну, вы дальше там сами друг другу рассказывайте, у меня уже язык отсох – повторять в десятый раз, - устало отчитывался Дима.

- Дим, ты одно скажи – это надолго? – спросил я.

- Сегодня всех доступных программистов мобилизовали, ночью будут отлаживать… Я думаю, завтра ещё не сделают, а послезавтра – запустят.

Значит нас ждёт ещё одна маразматическая смена… Ну, ничего – я привык.