Давай растопим лёд, и спасём хоть одну любовь, ты сказала мне, что видишь в этом новый восход. Мы напишем стихи, о том, как нам хорошо с тобой, а потом ты научишь меня танцевать полонез - и мы взлетим... Колокольчик в твоих волосах звучит соль-диезом, колокольчик в твоих волосах...

Безупречно-белый, безупречно-чистый... Своей схожестью с библейским раем, больничный коридор уже сам по себе нагонял тоску. Холодный свет галогеновых ламп только усиливал это ощущение, но если закрыть глаза тишина становилась совсем невыносимой.

- Наталья Белковская? – посреди стерильного безмолвия даже усталый голос врача звучал как насмешка.

- Да, это я, – подняла голову девушка, но её взгляд продолжал метаться вдоль стен. – Какие-нибудь новости?

- Какие-нибудь… - пробормотал хирург, повторяя её вопрос, и присел на соседнее кресло. – Какие-нибудь… Но, есть и положительные моменты, - нам удалось временно стабилизировать состояние вашей подруги. Несколько часов у неё ещё есть.

Последние слова с такой силой сдавили виски, что из глаз Натальи брызнули слёзы. Сухие, молчаливые, как и всё вокруг.

- И ничего нельзя сделать?.. – одними губами то ли спросила, то ли просто произнесла девушка.

- Множественные внутренние травмы… Когда начнётся сепсис, мы уже не сможем помочь.

- Понятно… - продолжила шептать Наталья и всё-таки, собрав последние силы, заглянула в глаза доктору. – Я знала, что ни чем не смогу помочь… что уже слишком поздно… Но я… Может хоть как-то?.. Хоть что-то?..

- Ментальная трансплантация, - пожал плечами хирург. - Но у нас уже давно не бывает донорских тел и неизвестно когда…

- А если я? – встрепенулась Белковская. – Если моё?

- Что ваше? Тело?

- Ну да. Вы ведь можете пересадить Иришку ко мне? На время… Я знаю… Я читала…

- Можем, но…

- Что "НО?!" Ну что?! – Девушка пододвинулась ближе и буквально вцепилась в его руку.

- Для этого необходимо личное согласие Ирины. Но она в коме и попытка привести её в чувства может оказаться смертельной.

- Смертельной?! – взвизгнула Наталья. – Да вы сами её сейчас убиваете!.. Сами… Сейчас…

- Мне очень жаль. Таковы предписания, - доктор пытался освободиться от железной хватки скрюченных пальцев. – Мы не имеем права нарушать…

- К чёрту правила. Вы же - врач. Вы же людей спасать должны, а вы… вы… - она отпустила измятый халат и, закрыв лицо руками, беззвучно заплакала.

 

 

Гудение, издаваемое аппаратом жизнеобеспечения, напомнило работу кухонного комбайна. Наталья поморщилась, отгоняя неуместную ассоциацию, и, тряхнув головой, подошла к постели подруги.

Сейчас Ирина выглядела абсолютно здоровой: ни кровавых подтёков, ни свисающих внутренностей… но первое впечатление не могло обмануть девушку, - Белковская знала, какие ужасные раны скрыты под белоснежными повязками.

- У вас будет не так много времени, - пробормотал хирург, доставая заветную ампулу. – Минут пять. Может - десять. Но лучше поторопиться.

Хоть врач и не смотрел в её сторону, девушка утвердительно кивнула.

- Помните, ваша беседа записывается, - продолжал он, набирая лекарство в шприц. - Если получить согласие не удастся, то, даже я уже ничем не смогу помочь. Вы меня слышите?

Последние слова доктор произнес, резко повысив голос, и это немного отрезвило Белковскую.

- Д-да, да. Я поняла, - выдохнула она и судорожно сглотнула.

- Ну, вот и ладушки, - тоненькая игла проткнула капельницу и впрыснула препарат. – Не волнуйся, сейчас твоя подружка проснётся. А я, пожалуй, не буду вам мешать.

С этими словами хирург похлопал девушку по плечу и удалился, осторожно защёлкнув за собою дверь.

Звук был не громкий, но одновременно с ним вздрогнуло и лицо Ирины. Едва заметно, словно лёгкий ветерок прошёлся по неподвижной поверхности озера. Но постепенно волнение стало нарастать: казалось, девушке снится какой-то неприятный сон и мимика лица в состоянии передать все тонкости нежданного кошмара. Оставалось только догадываться какие шторма бушуют по ту сторону опущенных век, но когда беспокойство дошло до предела, Ирина негромко вскрикнула и открыла глаза.

- Что это было? – произнесла она и закашлялась.

- Всё позади, можно передохнуть…

- Где я? – перебила пострадавшая, стараясь взглядом нащупать подругу.

- Это была авария. Ужасная авария, - затараторила Белковская. - Но ты жива, а это главное. Понимаешь, ты жива! Это главное…

- Я в больнице? Что с мамой?

Наталья замолчала, опуская глаза.

- Что с мамой?!.. – почти закричала Ирина, но очередной приступ кашля не позволил ей договорить.

- Больше никто не выжил. Только ты.

Произнеся это, Наталья зажмурилась, ожидая чего-то ужасного, какой-нибудь катастрофы, взрыва, наводнения… чего угодно. Но ничего не произошло. Только "комбайн" жизнеобеспечения пару раз недовольно пискнул и ускорил свой ритм.

- Руки болят, - процедила подруга, не давая тишине сгуститься. – У них есть обезболивающее?

- Но ведь у тебя больше нет рук…

- Как нет? Я же чувствую… Покажи!

Наталья вытащила карманное зеркальце и протянула вперёд, удерживая над лицом подруги. Всё это время она помнила об ускользающих мгновениях, но никак не могла решиться заговорить о главном.

- А ведь с такими увечьями давно никого не лечат, - усмехнулась Ирина. – У них, что, тел нет?

- Нет, нету, - изумилась Наталья, не ожидавшая подобного хладнокровия.

- Ну, ничего. Значит, подожду, пока подвезут. Они откуда "жмурика" заказали? Из центральной?

И только сейчас Белковская осознала, что подруга ничего не знает, не понимает, в каком отчаянном положении оказалась.

- Ириш, не получится. Они не успевают. Заказные тела идут несколько дней, а ты и пары часов не протянешь. Но я всё придумала…

И тут Наталью словно прорвало. Никогда не отличавшаяся красноречием, Белковская, буквально с пеной у рта уговаривала подругу согласиться на перенос сознания в своё собственное тело. Когда аргументы закончились, в ход пошли уговоры, мольбы…

- Послушай, подруга, - Ирина остановила разошедшуюся приятельницу. – О чём ты вообще говоришь? Разве я могу отказаться? Конечно, я согласна. У меня ж вроде и выбора нет.

 

***

 

- И долго ты будешь надо мной издеваться? – стоя в ванной перед зеркалом, Наталья смывала аляповатый макияж. – Мы же договорились, что ты перестанешь так ярко краситься. Колготки мои любимые, в сеточку… Зачем одевала?

- Надевала, - поправила Ирина.

- Да какая разница. И вообще, почему ты никогда не рассказываешь, где бываешь, пока я сплю?

- А вот не лезь в мою жизнь, - огрызнулась подруга. – Между прочим, я к тебе в гости не напрашивалась.

- Ну знаешь… Это уже совсем перебор. Я как-никак тебя спасла.

- И милосердием тоже не надо козырять. Приютить в своём теле бездомную душу можно и из жадности. Льготами обеспечили, бессрочный отпуск по уходу дали… А пособие на карточку кому капает?

- Да как у тебя только язык поворачивается… Я же… Я же… - не найдя подходящих слов, Наталья обдала лицо водой и уткнулась в махровое полотенце.

- А у меня и языка то нет, - продолжала язвить Ирина. – И глаз своих нет. Только твои. Вот ты сейчас зачем мне тёмную устроила? Ну-ка убери эту тряпку – дай полюбоваться, что ты там с нашим личиком сотворила.

"Общие глаза, общие руки, одинаковые ощущения… Хорошо ещё, что мысли у каждого свои", - думала Наталья, не желая продолжать бессмысленный спор.

Прошёл всего месяц, как они стали единым целым. Временами Белковской казалось, что это и есть та гармония, к которой она стремилась всю жизнь, но в последнее время их внутренние конфликты стали возникать всё чаще, - любой пустяк мог спровоцировать внезапную ссору. К тому же, врачи продолжали откладывать трансплантацию Ирины в отдельное тело, и это определённо подливало масла в огонь.

- Да ну тебя, - буркнула Наталья, отворачиваясь от зеркала. – Сейчас по графику вообще мои восемь часов, а тебе давно спать полагается.

С этими словами она проглотила зелёную капсулу и направилась к выходу. Некоторое время Ирина ещё продолжала ворчать, но постепенно её голос затих, и во двор Белковская вышла уже в единственном экземпляре. Улыбаясь новому дню, Наталья с наслаждением вдыхала долгожданное одиночество. Думать о том, что в следующий раз уже она сама окажется на месте подруги, совсем не хотелось.

 

***

 

В отличие от Натальи, Ирина никогда не знакомилась на улице. Даже находясь в своём собственном теле, она всегда проходила мимо случайных кавалеров. Но жизнь как всегда доказывает, что от непредвиденных ситуаций никто не застрахован. Просто позабытый зонт, просто неожиданный дождик и совершенно незнакомый молодой человек. Сперва Максим её подвез, потом предложил отобедать и Ирина, внезапно ощутившая невероятную свободу полнейшей безответственности, без остатка отдалась сиюминутному порыву.

Осознание надвигающейся катастрофы пришло только под утро. Через полчаса должна была проснуться Наталья, но Ирина понимала, что никогда не сможет оправдать своё распутство:

"Дорогая, тут такое, дело… Понимаешь, пока ты спала – тебя трахнули, ты не в обиде?"

От подобных мыслей Ирину била крупная дрожь и лучшее, что она смогла придумать – тупо напиться. А точнее – напоить их общее тело.

С тех пор как они были вместе, Наталье уже не раз доводилось просыпаться в пьяном угаре. Ругаться в таком состоянии она не умела, вот и сейчас всё обошлось обычным брюзжанием на тему трезвого образа жизни.

И всё бы было ничего, но на следующий день Максим зачем-то перезвонил. И через день. И ещё… Ирина изо всех сил скрывала своего ухажёра, но так не могло продолжаться вечно. К тому же, Максим начинал ей действительно нравиться и их отношения постепенно перестали ограничиваться постельными встречами.

 

 

- И давно вы так существуете? – Максим напряжённо раскуривал сигарету. В полумраке спальни его обнажённый торс смотрелся как каменное изваяние.

- Давно, - голос Ирины слегка подрагивал.

- А что врачи говорят?

Девушка не ответила. Сейчас ей больше всего хотелось зарыться под одеяла, туда – на самое дно, где наверняка можно спрятаться, отсидеться, переждать…

- Ириш, ты меня слышишь? Что врачи говорят?

- Ничего не говорят. Нельзя мне пока. Да и какая разница? – она нащупала пепельницу и затянулась своим же непотушенным бычком. – В новом теле, Я буду не Я.

- Но Ириш…

- И можешь не рассказывать про душевную близость – не поверю, - перебила девушка. – Ты к ней уйдёшь. К Наташке. А меня бросишь. Только она не сможет тебя полюбить… уж поверь.

Тяжело вздохнув, Максим отвернулся к окну и замолчал. Для Ирины в наступившей тишине было что-то спасительное, откладывающее на потом неизбежный конец, но одновременно и что-то несокрушимое, сметающее всё на своём пути, обрекающее на безысходность.

- Ма-а-аксик, - наконец позвала она, - я хочу тебя. Нет, не в том смысле… а вообще. Навсегда.

- Я знаю, - ответил он и, резко поднявшись, подошёл к компьютеру. – Я знаю, кто тебе поможет, - и тут же поправился. – Нам поможет.

 

***

 

Санитар был молчалив и спокоен. Ирина почему-то ожидала увидеть здоровенного мрачного мясника в окровавленном халате, но Саймон, - так он представился, - оказался безупречно-выбритым молодым человеком, отличавшимся от остальных горожан лишь стоимостью своего костюма.

Смерив девушку взглядом, он сдержано улыбнулся и жестом предложил расположиться за его столиком.

- Что-нибудь выпить? – поинтересовался проникновенный голос. – Здесь подают настоящий мартини.

- Пожалуй, - в свою очередь улыбнулась Ирина, присаживаясь на предложенное место. Ей ещё не доводилось преступать закон, и от этого было немного не по себе.

- Надеюсь, вы понимаете, - продолжил мужчина, когда официант ушёл, - что после заключения сделки обратного пути уже не будет?

Девушка утвердительно кивнула и протянула Саймону кожаную папку.

- Здесь бумаги на квартиру и прочее имущество. Всё заверено, как вы и просили. В случае смерти Белковской её собственность переходит к вашему человеку.

Мужчина явно никуда не торопился и минут десять сосредоточенно изучал документы. Он отвлекался лишь, чтобы уточнить незначительные детали и пополнить бокал своей гостьи.

- Ну что же, - наконец выдохнул он, - с вашей стороны всё в порядке. Теперь что касается препарата… Какого цвета таблетки принимает ваша подруга.

- Сейчас скажу, - ответила Ирина и поняла, что переборщила со спиртным. – Вроде зелёные. По крайней мере, у меня голубые. Ведь тогда у неё должны быть какие?

- Значит зелёные, - Саймон достал из кармана и поставил на стол небольшой пузырёк. - Просто замените содержимое её флакона на наш препарат. После приёма, ТЫ, - он сделал акцент на этом слове, - как обычно уснешь, и ТВОЁ сознание будет в безопасности, а сознание Белковской продолжит бодрствовать. Яд распространится по действующим нейронам и уничтожит её.

- Потряса-а-ающе, - Ирина зевнула и, потянувшись всем телом, глупо хихикнула. – Вот только, зачем ты меня напоил, проказник? Не-е-епонимаю.

- Блокатор памяти, - оценивая количество выпитого, Саймон приподнял полегчавшую бутылку. – Чтобы меня уже больше не вспомнила, а всё что нужно - осталось. Это не совсем опьянение и оно сейчас пройдёт, так что мне пора уходить. И ещё один момент, - это ведь не убийство, а просто исчезновение, да?

 

***

 

Несмотря на принятую терминологию, Ирина продолжала считать задуманное - убийством, а решиться на убийство лучшей подруги оказалось не так легко. Сколько раз она доставала заветные таблетки: катала в ладонях, подбрасывала, даже хотела лизнуть… Каждый раз представляя, что держит в руках чужую жизнь и не решаясь её отобрать.

Неизвестно сколько ещё продолжалось бы это хождение кругами, но сегодня Макс выдвинул ультиматум: либо Ирина избавится от подруги, либо Наталья узнает, что у неё, оказывается, есть муж.

"А у меня нет выбора, - убеждала себя Ирина, спуская в унитаз обычные капсулы, – но есть жизнь, наполненная любовью, счастливое будущее и, возможно, – дети. А Наташка… Наташка никогда не имела успеха у мужиков. Только зря тело изнашивает. А то, что меня приютила, - так на этом её миссия и закончилась".

Пузырёк, наполненный ядом, занял привычное место. Можно было расслабиться, но сердце колотилось, словно в ожидании небольшого конца света.

Достав из-под дивана припрятанную бутылку, Ирина задумалась, не повлияет ли алкоголь на действие препарата, но рассудив, что без спиртного просто взорвётся, сделала приличный глоток. Приятное тепло вернуло былую уверенность и, скорчив гримасу вездесущему зеркалу, она повалилась на кровать.

 

 

- Ты что опять напилась?! – голос просыпающейся Натальи звучал, словно со дна колодца. – Совсем совесть потеряла? Куда я теперь пойду в таком виде? – Открыв глаза, она осторожно повела плечами, проверяя, подчиняется ли ей тело.

Ирина промолчала, но она ещё могла контролировать пальцы и, дотянувшись до задницы, что было сил, впилась в неё ногтями. Девушки одновременно вскрикнули.

- Довольно читать мне морали. Жизни с тобой нет, – прошипела Ирина, чувствуя, что её хватка стремительно ослабевает.

- Да что с тобой? – изумилась Белковская, растирая покрасневшую ягодицу. – Ты в последнее время сама не своя.

- Вот именно, - огрызнулась подруга. – Я не своя, я – твоя! Рыбка в аквариуме! Как же я тебя ненавижу.

- Дура ты, а не рыбка, - усмехнулась Наталья. – Я тебе жизнь спасла. Но ничего, ты просто не понимаешь своего счастья.

- Я не понимаю? – Предчувствуя скорую развязку, Ирина ощутила острое желание выговориться. – Да это ты ни черта не понимаешь. Живёшь в своём бессмысленном мирке и меня в него затащила. Домашним животным сделала. Но я смогла! Я вырвалась!

- Да ладно тебе, не преувеличивай, - поправляя причёску, девушка приближалась к заветному пузырьку.

- А я не преувеличиваю. Помнишь то колечко, что ты случайно нашла? Я тебе тогда всякой чепухи наговорила. Так вот – оно обручальное. Да, подруга, я замужем, хочешь ты того или нет.

Наталья споткнулась и замерла, опёршись о дверной косяк.

- Да, да! – продолжала Ирина. – А знаешь, почему тебе не хочется секса? Да потому что и это я взяла на себя. Да – я уже полгода трахаюсь за твоею спиной. А ты и не знала?!

- Этого не может быть – прошептала Наталья. - Ты лжёшь!

- А стёртые коленки? А засос, от которого я отбрехалась? Мне продолжать?

- Заткнись, тварь! Ещё одно слово и я убью тебя!

- Убьёшь? – рассмеялась Ирина. – А как? У нас с тобой всего одно тело. Неужто застрелишься? Или…

Не в силах больше терпеть, Белковская схватила пузырёк и, отвинтив крышку, принялась запихивать в рот зелёные таблетки. Одну за другой, давясь и задыхаясь, а в голове, поверх смеха Ирины, стучалось всего два слова: "Умри, сука!"

И только когда голос подруги затих, искусанные губы прошептали: "Ведь я же люблю тебя…"

 

***

 

- Опять двойняшки. Небось, как всегда мужика не поделили, – ухмыльнулся санитар толкавший каталку. – А чё? Я бы такой вдул. Попка, сиськи…

- Да ладно тебе… хорош глумиться, - отозвался второй, идущий рядом, - всё-таки двойное самоубийство как никак.

- Или убийство, – поправил первый. - "Недостойное это дело – оплакивать ушедших…" - продекламировал он и, хихикнув, пихнул товарища, - а давай скинемся и для Маринки возьмём? Тело то отличное. А то, что две дуры между собой не разобрались, так и хрен с ними :)

 

 

Первые строчки: С. Чиграков (Чиж и Ко)