Переулок между зданием городского крематория и развалинами общественной библиотеки ничем не отличался от многих других на окраине Сайтинс-сити. Разве что на стенах налипло чуть больше копоти да в лужах переливались неприятного вида маслянистые разводы. В остальном же это был типичный мерзкий переулок, в каких время от времени появляются свежие – и не очень – трупы. В подобных местах они кажутся такой же неотъемлемой частью окружающего пейзажа, как проржавевшие мусорные баки или стойкий запах мочи. Тихое местечко из тех, попадать в которые не рекомендуется даже в светлое время суток.

Детектив Якоб Брехт стоял посреди переулка и смотрел на труп в дорогом костюме, настолько же неуместном в этой дыре насколько неуместен дешевый китайский мнемочип в голове нобелевского лауреата. В мозгу следователя попеременно возникали первые строки будущего отчёта: "Мужчина, сорока пяти-пятидесяти лет, тучного телосложения. Личность не опознана. Труп одет…удалить…Внешний вид свидетельствует о материальной состоятельности жертвы. Невозможность опознания обусловлена отсутствием у трупа головы."

Работа современного детектива в большинстве своём заключалась в первичном осмотре места преступления и перекачке информации из чипа потерпевшего в чип следователя. Зачастую Якобу удавалось получить визуальный портрет убийцы в первые же минуты после копирования информации. Преступники просто не знали, каким образом можно повредить чип из сверхстойкого материала. Реже расследование доходило до стадии сличения последних контактов жертвы с городской базой данных, и тогда с большой вероятностью преступник находился среди знакомых потерпевшего. Уничтожение информации вместе с телом требовало куда больших затрат времени и сил и граничило с риском быть замеченным другими людьми или одной из камер общественного порядка. Но чтобы преступник отделял головы своих жертв от тела – такого до появления Палача, как прозвали жестокого убийцу блоггеры, раньше не случалось.

– Похоже, ещё один богатей, Як. – Помощник детектива Вильгельм Нойманн склонился над телом, осматривая карманы дорого пиджака.

Детектив кивнул и, сообразив, что помощник сидит к нему спиной, добавил:

– Ещё один глухарь. За каким чёртом, интересно, его понесло в этот крысятник?

Над этим вопросом стоило подумать, и Якоб, выделив его красным цветом, отправил в папку "Работа". Якоб Брехт родился в семье военных, но подростком из чувства противоречия свернул со стези отцов и выбрал профессию следователя. Однако любовь к порядку и дисциплине, привитая ему в детстве, никуда не исчезла. И сейчас его сильно раздражала необходимость архаичного, контактного осмотра жертвы вопреки четкому предписанию. Нынешняя жертва стала уже четвёртой в череде жестоких убийств уважаемых людей города, и приходилось цепляться даже за соломинку. Если бы только Палач оставлял эти соломинки.

– Что-нибудь нашёл? – поинтересовался он у напарника.

– Кажется, нет, – покачал головой Вильгельм. – Похоже, убийца обчистил карманы. Вызывай труповозку, пусть в морге осмотрят тело. Может, хоть на этот раз найдут следы.

– Скорее Билл Фулли поселится в этом квартале, – поморщился Якоб. – Этот поддонок не оставляет следов.

– Кто, Фулли? – улыбнулся Вильям.

– Не смешно, Вилли.

Машина из морга приехала лишь спустя полчаса. Всё это время следователям пришлось проторчать возле трупа. Оставить тело было бы слишком опрометчиво – местные разденут труп до гола. Здесь не брезговали одеждой с покойников, тем более что покойник был не беден при жизни.

Санитары подняли труп за руки и за ноги и положили на носилки. В этот момент из кармана брюк вылетела маленькая пластиковая карточка. Якоб нагнулся и подобрал пластинку.

– "Эдемский сад", – прочитал он вслух и повернулся к напарнику. – Вилли, ты профан. У нас, похоже, есть зацепка.

Прикрыв глаза он зашёл в сеть. Сайт стриптиз-клуба "Эдемский сад". Не пропустите. Особые выступления по выходным для ценителей утончённых зрелищ. Вход только по членским карточкам. Адрес клуба.

Якоб уже хотел вынырнуть в реальность, как вдруг перед глазами всплыла иконка с конвертом. Это оказалось письмо из управления: "Внимание всем следователям! Поступило сообщение от супруги политика Уильяма Фулли. Её муж, накануне уехав не совещание, до сих пор не вернулся домой. Она не может с ним связаться и сильно беспокоится. В офисе ответили, что Уильям к ним не приезжал. Последняя фотография Фулли, выходящего из своего особняка, прилагается."

Якоб резко открыл глаза, но перед его мысленным взором всё ещё стояло сегодняшнее тело в костюме дорого покроя. Тело, на котором пока ещё присутствовала голова Билла Фулли.

 

Ещё один. Мало, так мало. Сколько? Сколько их ещё?! Много, так много! Дрянных крыс на нашем пути.

Крыс необходимо истреблять.

Удар топором. Лезвие. Его блеск. Кровь? Мозг, изуродованный, не похожий на мозг человека. Остаток тепла… Гадость, какая гадость.

Прилипает к пальцам…

Из скрученных серых червячков будто струится яд. Я ненавижу тебя, Билли. Мои пальцы месят твои мозги будто помои. Да они и не отличаются от того мусора, что лежит в баках.

Иди, иди же сюда, ублюдский кусок биопластика. Вот и всё, что мне нужно.

Уберите это!

Сожгите!

Компьютер, подключение. Авторизация – "Уильям Фулли, А56СС9". Вход. Начать трансляцию файла №45609.

…Скоты. Я ожидал всякого, но не такого. Там же живут тысячи людей! Тысячи людей, которые вам поверили!

Слова покидают меня. Остаётся лишь чёрная ненависть.

И я дам ей волю.

 

На входе в клуб стоял охранник. Шириной плеч он не уступал статуе Калифорнийского Губернатора. Этакий слабоумный увалень, только и способный беспрекословно исполнять приказы. Но внешность охранника была более чем обманчива. Три предупредительных сигнала в голове Якоба указывали на присутствие мышечных и гормональных стимуляторов. Сколько ещё электроники, не замеченной правительственными детекторами, находится в теле охранника – известно одному Господу.

Бесцветные глаза громилы осмотрели детектива и остановились на потёртом пальто его напарника.

– У нас по пропускам, – сквозь зубы процедил охранник.

Якоб молча протянул ему карточку Фулли. Громила прищурился и удивлённо произнёс:

– Это не ваш. Убирайтесь!

– Спокойно, парень. Мы расследуем убийство вашего клиента. И сейчас ты пропустишь нас внутрь, если не хочешь под суд за сопротивление следствию.

Вены на лбу охранника вздулись, взгляд затуманился, но через мгновение он расслабился и произнёс:

– Проходи.

– Те, – усмехнулся Вильгельм.

– Что? – уставился на него охранник.

– Проходи-те.

– Так точно. Проходите.

В помещении клуба было тепло, даже жарко. Вошедшим пришлось снять верхнюю одежду. Вероятно, такой температурный режим требовался местным девушкам для комфортной работы, отметил про себя Якоб. К тому же у клиентов необходимо вызывать жажду. Прибыль от напитков в таких заведениях имеет немалый вес.

К гостям подошёл молодой человек с серьгой в ухе и в модной одежде военного покроя "хамелеон".

– Добрый день, – рассеянно улыбнулся он. – Я управляющий клуба, Саймон Орф. Грег сказал, что вы следователи и речь пойдёт об убийстве...

– Это правда, – кивнул Якоб. – И мы бы хотели поговорить о вашем постоянном клиенте, Уильяме Фулли. Вчера вечером он был жестоко убит, и при нём обнаружилась карточка вашего клуба. Нам интересно всё: во сколько он сюда приходил, чем был занят, с кем ушёл?

– О, боюсь, я не смогу дать ответы на все ваши вопросы. Мы не следим за своими клиентами – это главное правило клуба.

– Ну а кто следит? С кем он …хм, общался в тот вечер?

Управляющий сделал вид, что не заметил оскорбления.

– Должно быть, в это вечер для него танцевала Лиззи.

– Нам нужно с ней поговорить, – встрял Вильгельм. – Если девушка сегодня не работает, мы подождём её здесь.

– Вы правы, после вчерашнего выступления она спит. Но я, пожалуй, её разбужу, – снова улыбнулся управляющий. – Присаживайтесь пока у стойки, я за ней схожу. Напитки за счёт заведения.

Детектив с напарником не замедлили последовать совету и заказали по большому стакану пива.

– Что-то скрывает этот Саймон, – заметил Якоб. – Могу поспорить, если бы не наводящий вопрос, он бы и не упомянул о стриптизёрше. Скользкий тип.

– Ну знаешь, работа у них скользкая, – возразил ему напарник. – Да и тело нашли довольно далеко от бара. Возможно, они тут не только стриптизом балуются, но чтобы убийство… Не сходится.

– Не сходится… – Якоб закрыл глаза и попытался поймать за хвост мелькнувшую мысль. – Точно!

Он распахнул глаза и резко повернулся, едва не слетев со стула.

– То-о-очно, Вил-ли.

Якобу показалось, что язык во рту стал слишком большим и неповоротливым, но ему надо было закончить мысль.

– Эй? – наклонился к нему Вильгельм. – С тобой всё в порядке?

– Врем-мя. Не сходит-ся. Врем-мя из клуба и уб-бийс-с-с…

Опрокинув бокалы, Якоб повалился со стула на пол.

– Мистер Нойманн? – послышался вкрадчивый голос управляющего.

Вильгельм поспешно обернулся.

Карточка. Где же эта чёртова карточка! Быстрее, Саймон, быстрее! Ага, вот она… Отнесите детектива на склад к аппарату. Он хороший человек, но слишком запутался, отвык думать своей головой, не полагаясь на чужие приказы. Та дрянь, что ты подмешал ему в пиво, отлично промоет мозги, а о мнемочипе я позабочусь.

Он забудет. Совсем немного. Нестыковку со временем и внезапный сон.

Копирование…Готово!

Отлично. Вот другая карточка, в точности как та за исключением лишь времени последнего визита Фулли. Как только детектив проснётся, веди к нему Лиззи. Пусть соврёт, что Фулли был здесь, но надолго не задержался. Он получил какое-то сообщение и поспешно ушёл. Больше она ничего не знает, и, вообще, этот козёл не дал чаевых. Запомнил? Молодец. Иди.

Приступим. Прости, Якоб, я бы не хотел этого делать, но ты подобрался слишком близко. И потому должен всё забыть…

 

Тусклый свет Луны сочился в просторное помещение через грязную стеклянную крышу. Якоб лежал на кушетке в углу и постепенно приходил в себя. Обрывки воспоминаний то вспыхивали перед его мысленным взором, то тускнели, но цельной картинки пока что не получалось. Детектив попытался пошевелить рукой. Это ему удалось, хотя тело слушалось неохотно. Только сейчас он обратил внимание на дробный стук клавиатуры, какая ещё встречалась на старомодных системах. Звук шёл справа, и Якоб попытался бесшумно перевернуться, чтобы осмотреться.

От его головы к столу с компьютером тянулись тонкие провода. На фоне яркого монитора виднёлся тёмный силуэт человека, склонившегося над столом. Якоб узнал программу, в которой работал этот человек. Запрещённую программу, предназначенную для удаления воспоминаний путём точечных воздействий электрическими импульсами на определённые отделы мозга. Совсем недавно отдел по борьбе с пиратским софтом накрыл подпольный центр по тестированию этой программы. После штурма осталось много трупов, и они с Нойманном несколько дней пытались вытащить из их памяти информацию о заказчике, но преуспели слабо.

"Он стирает мою память!"

Эта мысль словно молния пронзила детектива. Якоб соскочил с кушетки, попутно сдирая с головы провода. Человек за компьютером мгновенно обернулся, и Якоб вдруг почувствовал тошноту.

– Привет, Вилли, – просипел детектив. – Или как тебя называть?

 

Не может быть!

Якоб, друг, что же ты наделал! Хочется кричать от отчаяния, но вместо этого я говорю тебе:

– Привет, Якоб… Если хочешь, называй меня Палачом.

– Значит, это ты Палач, маньяк, отрезающий жертвам головы. Не могу поверить, Вилли. Я не могу, чёрт возьми, в это поверить!

– Успокойся, Якоб. Присядь на кушетку, тебя шатает. Это ведь был очень сильный препарат, до сих пор не пойму, почему ты проснулся. Наверное, это наследственное.

Но он меня не слушал.

Не слышал, если говорить точнее.

Сколько вокруг таких, как он, заткнувших уши, закрывших глаза и отказавшихся понимать, что мир вокруг умирает…

– Теперь мне понятно, почему мы не находили никаких следов. Ты уничтожал их, подчищал за собой у нас в отделе, так?

– Очень редко, Якоб. В основном мы не оставляли следов.

– Но с карточкой ты прокололся. Палач.

– Да, я Палач. И я и многие другие со мной! Те, кто вынес приговор им всем! Продажным стражам, закрывающим глаза на преступления политиков. Это ведь они, политики и банкиры, утопили наш город в грязи и бедности! По нашим спинам они забрались на самый верх. Из наших костей построили особняки! На них я объявил охоту.

 

Вильгельм разгорячился. Глаза его горели, губы тряслись. На мгновение он ослабил внимание, и Якоб, что было сил, бросился на него и повалил на пол. Отчаянно работая правой рукой, левой он пытался зажать Палачу рот, чтобы тот не вызвал подмогу. Но он не рассчитал сил. Внезапная слабость и тошнота заставили его ослабить хватку, и Палач сбросил Якоба с себя. Вскочив на ноги, он заломил детективу руку и прошипел в ухо:

– Я убью и тебя, если ты не оставишь мне выбора. Но мне бы очень этого не хотелось.

Якоб дернулся, и его спину пронзила боль.

– Открой же глаза! – крикнул Вильгельм. – Разве ты не видишь, что твориться вокруг? Город умирает от голода и болезней, пока такие как Фулли купаются в золоте. Они каннибалы, пожирающие людей. Они вампиры и оборотни, убить которых можно только отрубив им головы. В этих головах столько электроники, что они давно перестали быть человеческими. Это холодные машины, способные лишь считать прибыль и дивиденды. На чувства, на любовь они не способны.

– Пламенная речь, Вилли, – просипел Якоб. – Но мир несовершенен. Прости, если это стало для тебя откровением. Твои слова…это просто слова, не подкреплённые ничем.

– А вот здесь ты ошибаешься.

Прижимая колено к спине детектива, Палач потянулся к столу. Схватив руки Якоба, он затянул на них ленту наручников и только тогда встал, оставив детектива валяться на полу и созерцать клубы пыли. Хлопнула дверца ящика, и на пол перед детективом упал нож и компьютерный планшет.

– Только без резких движений, – предупредил Вильгельм. – Здесь информация, которую мы скачали с чипа Фулли. Самые свежие воспоминания. Думаю, Фулли решил перестраховаться и потому оставил их в долгосрочной памяти. Приятного просмотра.

Вильгельм вышел за дверь. Лязгнул старый-добрый, без всякой электроники засов, и Якоб остался один. Довольно много времени ушло на то, чтобы освободиться от наручников. Первым делом детектив осмотрел комнату: до крыши было высоко, чтобы забраться туда не хватило бы никаких ящиков, даже поставленных на стол. А других лазеек не наблюдалось. Тщательный осмотр ничего не дал. В сеть выйти не получалось, где-то работал генератор помех. Отчаявшись отыскать путь спасения, Якоб присел на кушетку. На полу валялся планшет.

– Что ж, будь по-твоему, Вилли, – пробормотал он. – Посмотрим, чем ты хочешь оправдать все эти убийства…

 

В широкие окна пентхауса, расположившегося на самой верхушке элитного небоскрёба, лился солнечный свет. Вся грязь и мерзость города осталась где-то там, внизу, за пеленой из вонючих туч. Здесь же под золотистыми лучами солнца царила утончённая роскошь: старомодные кресла, мебель из моренного дуба и баснословно дорогое столовое серебро. Билл Фулли не сомневался, серебро было настоящим, девятнадцатый, а может и восемнадцатый век. Такое не купишь на аукционе Кристис, разве что у подпольных коллекционеров. Страшно подумать, во сколько это обошлось городскому бюджету.

Мэр Альбрехт самодовольно наблюдал за гостем.

– Нравится? Если хочешь, могу отдать эти безделушки в счёт твоей доли. Всё равно в следующем месяце мне обещали предложить нечто по-настоящему ценное.

– Нет, спасибо, Карл, – Фулли отложил в сторону серебряную вилку, которую до этого задумчиво вертел в руках. – Я думаю, пора поговорить о деле.

– Что ж, давай поговорим. Для меня великая честь говорить в этой комнате с будущим Спасителем, как величают тебя прикормленные с руки репортёришки. Человек, призванный самим Богом, чтобы защищать права бедняков в Конгрессе! Ты истинный политик, Билл, и далеко пройдёшь по этой тропе.

– Оставь, Карл. Я пришёл, чтобы поговорить о поставках продовольствия, о гуманитарной помощи в кварталы дна. Ты же слышал о моей программе "Накорми ребёнка"?

– И что же с ней?

– Это оказалось слишком дорого, Карл. Половина чёртова города живёт за чертой бедности. Всего моего предвыборного бюджета не хватить, чтобы исполнить обещание "накормить их" до выборов. Потому мне нужна твоя помощь?

– Большая ошибка, не обещай ничего, что с тебя могут спросить до выборов. И я не даю в долг, Билли, и никогда не давал. Или ты забыл?

– Я всё помню и хотел попросить о другом. На прошлой неделе привезли товары с юга, нелегальные, без сертификатов. Естественно, таможня их задержала. Так вот там было и продовольствие. Уйма дешевой еды, которая долго не пролежит. Говорят, она уже начала портиться. Это знак, Карл! Счастливый случай, который нельзя упускать! Сведи меня с начальником таможни, чтобы мы договорились. А я уж после выборов в долгу не останусь.

– Протухшая еда для детей. Ты отменный мерзавец, Билли! – мэр благодушно рассмеялся. – По рукам, я вас сведу. Но договариваться с начальником таможни будешь сам.

Под звон хрустальных бокалов, мэр Альбрехт лениво пожал руку Фулли. Сделка была заключена.

 

– Теперь ты понимаешь, о чём я говорю?

Секундой раньше отворился засов и в помещение зашёл Вильгельм. Якоб сидел на кушетке, опустив голову на руки. Он не попытался вскочить и напасть, лишь молча о чём-то размышлял.

– Нашим политикам наплевать на людей. Мэр, не моргнув и глазом, разрешает отравить людей. Не просто людей, детей! Фулли трезвонил о помощи бедным, он смог бы выиграть выборы и сразу бы забыл все обещания. Политики пока что не нашли способа отобрать у нас право голоса, но они могут его купить. Нет, даже не купить, а украсть с помощью обмана. Они грабители, растлители и убийцы, чьи жертвы исчисляются тысячами – вот настоящие преступники!

Детектив шевельнулся и тихо произнёс:

– Всё-таки ты больной, Вильгельм. Здоровый человек не стал бы отрезать другим головы…

– Так и есть. Но я не требую других делать грязную работу за меня! Они могут помочь общему делу иначе. Саймон, Грег, Лиззи и многие другие. Они хотят что-то изменить. А ты?

– … Оставь в покое пистолет, – Якоб медленно поднял голову. – Я помогу тебе и даже больше – стану одним из вас. Пожалуй, мы сможем завести дело Фулли в тупик, у нас и раньше это неплохо получалось.

Губы детектива едва заметно дернулись в усмешке.

– Но это же отличная новость! – Вильгельм вскочил. – Если хочешь, я прекращу отрезать им головы. Отныне тела будем прятать или…

– Нет, – резко оборвал его Якоб. – Поступай как прежде. Мы не сможем достать всех паразитов, пьющих кровь из жителей города. Но страх, который вскоре овладеет ими, страх достать сможет. Пусть, решаясь ввести новый налог или продвигая закон о платном образовании, все эти фулли и альбрехты сначала трижды подумают. Ведь руки Палача могут дотянуться и до них. Уж я тебе в этом помогу, обещаю.

 

Впервые за многие месяцы тучи над городом не закрывали солнца. Они всё ещё маячили где-то там, у горизонта, но за громадами небоскрёбов их всё равно никто не видел. И жители, вдруг осознавшие, что на дворе стоит лето, высыпались на улицы, чтобы погреться под жаркими лучами. Бледные лица озаряли улыбки, щурящиеся глаза с удивление глядели на голубое небо. Ясный денёк – это было настоящее Событие, взволновавшее город.

Не то, что убийство очередного политика, бубнили старики, сидя на картонных коробках. Они происходят чуть не каждую неделю, а вот Солнце, Солнце – да-а, редкость, одним словом. Пусть даже очередной жертвой Палача стал сам мэр.

Солнечные зайчики скакали по стенам, отражаясь от луж. Впрочем, им недолго осталось жить под этим солнцем. Лужам.