Литературный конкурс-семинар Креатив
Рассказы Креатива

Ранго Витальевич - Фаэтон

Ранго Витальевич - Фаэтон


Фаэтон задолго до финальных испытаний прозвали новой вехой в строительстве звездолётов. Надежный, экономичный, с большой вместимостью – чего ещё можно было ожидать от плода сотрудничества европейских и российских разработчиков? Пресса наяву грезила внеземными колониями, готовились контракты, строились новые верфи… Оставалось провести показательный полёт. Можно было просто сделать круг по самым дальним станциям, но большие боссы пошли ещё дальше, рискнув проложить маршрут через «кротовину». Теоретически путь выглядел безопасным – беспилотники проходили и возвращались.

Капитан-лейтенант Анатолий Суворик перед сном оглядел мостик: сплошь техника и экраны мониторов. На условные ночные часы остался один дежурный пилот. Ощущался недокомплект, из-за психологических проблем часть экипажа пришлось оставить на последней обжитой станции.

- Саша! – Пилот засопел и оторвал от руки голову. – Если что - будите!

Саша кивнул. Одна щека капитана предательски дёрнулась,  он торопливо покинул мостик. «Спокойно! Это не военный корабль, всё в порядке! » - повторял Анатолий.  Суворик был единственным военным на борту и по странным условиям контракта фактически не имел никакой власти. Даже офицеры народной милиции, по сути, не обязаны были ему подчиняться. «Проклятая политика, - подумал Суворик. – Временное правительство не может управиться даже с одним корабликом, не то чтобы страной!»

Он вспомнил, как обрадовался предложению полететь к звёздам. В тот тяжелый, усугубившийся разводом, момент жизни Анатолий согласился бы на любые условия. Другое дело, он не понимал зачем нужны такие условия. Зачем лишать «рыбу» головы?

Анатолий спустился  по темному переходу, услышал приглушённый разговор. Говорили двое. Один знакомый,  было сложно не узнать голос, срывающийся на высокие ноты, почти визг. Инженер Тадеуш, чёртов поляк и скандалист:

- Мы увидели в Космосе лишь то, что хотели!

- Мы? Может быть, ты?

- Нет, именно мы, - пояснил инженер. – Вот ты чего ждал?

- Ничего не ждал. Мне наплевать, я просто делаю свою работу и, надеюсь, делаю хорошо!

- То есть, я прав.

         - Не понял логики.

         - Ну, ты же делаешь свою работу, словно и не покидал Землю, верно? Ты увидел в Космосе только то, что хотел.

         - Пошёл ты!

         Капитан поморщился, Тадеуша всегда тянуло философствовать на нетрезвую голову. Оставалось только гадать, где он находил свою «музу».  

         «Все разговоры от безделья! - подумал Суворик. – Пора устроить профилактический осмотр машинного отделения. Лишь бы Тадеуш заткнулся».

В спину летела быстрая речь поляка:

         - Мы шли за работой и всё, что увидели – это муторные будни. Живем, будто и не покидали Земли – в лабиринте тесных переходов, люков, проводов!

         Личные каюты обзывали гробиками, настолько узкими они были. Одна койка с ремнями для пристегивания, шкафчик и раскладной столик. Было верхом искусства раздеться и не расшибить голову. Капитан достал пузырёк, кинул таблетку под язык. Анатолий прилёг, по инструкции пристегнул ремни, закрыл глаза.  Он скрывал, что не может заснуть без снотворного.  

 

Тадеуша тянуло высказаться, но в это позднее время не было ушей, готовых слушать. Поляк поругался с радистом, обозвал занудой и, почему-то, ханжой. После чего ушёл к себе, из вредности топоча ногами.

«Эти треклятые матер… материалисты! Всё у них просто. Ха, а прижгло – как крысы побежали! Целых пять крыс осталось на станции. Чушь вся эта подготовка, сколько ни учись, нельзя заранее предугадать что будет, когда только ты и ничто. Страшное ничто! – скакали мысли Тадеуша. – Летаю пятый год и ничего не знаю о Космосе. Как избавиться от ощущения, что Космос такой пустой, потому что мы хотим видеть его безжизненным? Какая-то коллективная галлюцинации. И если вдруг большинству экипажа захочется увидеть, скажем, сгустки огня в иллюминаторе, то у нас есть все шансы получить классную фотку на память!»

Инженер дошёл до каюты, потянул ручку и замер.

- Ключ! – простонал поляк. Он забыл положить ключ на место. Конечно, можно вернуть и на следующую смену, но всё равно не спалось. Тадеуш круто развернулся и зашагал на нижнюю палубу.

Болтали, что за искусственную гравитацию приходится платить. Дескать, из-за полей мало какой механик доживает до пенсии. Сам инженер мог пожаловаться только на красную сыпь на ногах и пузырьки между пальцами.

На нижней палубе всегда жарко и душно. Вентиляция из-за опасности возгорания едва работала.

Тадеуш открыл шкафчик, прищелкнул ключ и запоздало заметил, что на инженерной палубе никого не было.

- Эй, вы заснули? – крикнул Тадеуш. Пост дежурного был покинут. Поляк нахмурился, шутки шутками, но за двигателями нужно следить. Корабль хоть и новый, но не проверенный. – Эй!

На полу что-то было. Сначала он заметил чёрный ботинок. Инженер подошёл поближе. В проходе ничком лежало тело. На спине рабочего чёрного комбинезона большими белыми буквами выведена надпись «Фаэтон». Инженер перевернул мужчину. В нос ударил острый запах мочи. Это был дежурный механик! Лицо синее, как у утопленника, из-за уголка рта тянулись вязкие нити слюны. На штанах мокрые пятна.

Тадеуш бросился на пост дежурного, трясущимися руками включил связь:

- Говорит старший инженер Тадеуш Грушецки. На нижней палубе обнаружен труп Алексея Смольянова.

Голову закружило, он ещё помнил, как выслушал указания дежурного ни к чему не прикасаться. Но потом к горлу подступил комок, Тадеуша согнуло пополам, как от удара под дых, и вырвало на пол.

 

Капитану не дали поспать. Смаривало, в руках и ногах  чувствовалась неприятная слабость. Суворик посмотрел в зеркало, провёл по лицу:

- Стареешь! Дьявол, но ты и в правду стареешь!

Внизу ждали офицеры охраны и Наталья, прехорошенькая девушка из медицинского отсека.  У неё было широкое улыбающееся лицо и весёлые миндалевидные глаза. 

- Вы что, труп клоуна нашли? – грубо спросил капитан. – Хватит улыбаться.

Суворик повернулся к мявшемуся поляку.

- Во сколько обнаружили тело?

Тадеуш посмотрел на часы:

- Двадцать три часа. Это убийство?

- Не твоё дело! – вмешался офицер охраны. Он обыскал карманы покойника, осмотрел складки одежды, руки.

 - А это что у нас? – Офицер вытянул из кармана вчетверо сложенный лист и развернул под устремлёнными на него взглядами. – Какая-то схема.

Тадеуш заглянул через плечо:

- Какая-то! Это схема питания двигателя!

- Офицер, вы уже допросили инженера? Пожалуйста, проведите свидетеля в каюту. Не сворачивая! – попросил Суворик.

Тадеуш надулся. Он будто потерял место в VIP-зоне.

- Никаких признаков насильственной смерти, - сказала Наталья.  Она помялась и добавила «капитан». – Надо провести вскрытие!

         Капитан-лейтенант думал об отчётах и комиссии по поводу смерти на борту. Бумажки и отписки кружились в голове, мешая сосредоточиться.

        

Утром весь корабль знал о смерти Алексея. Умер простой, ничем не примечательный механик. О нём почти ничего не было известно: тридцать шесть лет, разведён. Рост сто семьдесят сантиметров, на плече татуировка оскаленной волчьей пасти. Волосы серые, короткие, с глубокими залысинами в форме рогов. Характер спокойный, неконфликтный. Из личных вещей - одна сумка со сменной одеждой. На найденных накопителях записи старого порно. Больше ничего, самый обыкновенный скучный человек. Никто и никогда не интересовался им при жизни.

- У него не было друзей. Он не читал книг, не играл в карты, не просиживал за виртуальным тренажёром. Работал и смотрел ретро-порнуху. Что ему вообще было нужно от жизни? – задавал себе вопросы капитан. – Зачем он отправился к звёздам?

Сразу разнёсся слух, что по кораблю бродит хладнокровный убийца.  Но результаты вскрытия произвели эффект разорвавшейся бомбы.

Алексей Смольянов болел неизлечимой формой рака. Смерть наступила из-за оторвавшегося тромба. Но согласно карте медобследования механик был совершенно здоров перед полётом. Новость вызвала истерию среди рабочих нижних палуб. Назревал мятеж.

В сопровождении охраны капитан встретился с рабочими. Он ненавидел себя за то, что согласился на проклятый полёт.

- Пока работают чёртовы генераторы поля, мы туда не полезем! – высказался самый рослый из механиков. Он почти на голову возвышался над капитаном.

- Рак - это не шутки, капитан! – поддакнул Тадеуш. – Вы понимаете, нам тоже хочется жить? А не работать потом всю жизнь на лекарства!

         - И что вы предлагаете? Лететь вслепую на экспериментальном оборудовании?

         - Пока работают генераторы притяжения, мы не пойдём вниз! – повторил рабочий.

Снова аукались условия контракта. Учёные сами по себе (они даже не выходили в общую столовую), охрана отдельно, рабочие на самоуправлении. Капитан отвечал только за маршрут и дежурства.

Больше всего на свете Суворик хотел выбросить в космос всех недовольных. Но сейчас требовалось самое простое решение:

- Отключайте генераторы!

Рабочие разразились радостными криками. Тадеуш похлопал Суворика по плечу. Капитан скривился, как будто вместо сока выпил стакан прокисшего молока.

 

Экипаж и пассажиры из учёных срочно переоделись в плотно пригнанные комбинезоны. Искусственная гравитация была отключена. Передвигались, летая в воздухе и придерживаясь металлических поручней.

Суворик вызвал на мост офицеров безопасности и медиков, проводивших вскрытие, Наталью и Игоря. Игорь был ровесником Анатолия, но более сухощавым. Он представлял научный отсек.

         - Что у нас с опухолью? - начал капитан. – Откуда она вообще взялась? Её рост может быть спровоцирован полями?

         Доктор покачал головой.

         - Исключено.

- Она уже была, когда Алексей вступил на борт, - пояснила Наталья.

         - Это точно?

         - Абсолютно! Покойный принимал препараты, затормаживающие рост. Он не мог не знать, что обречён.

         - Медосмотр мог не обнаружить опухоли? – спросил Суворик.

         - Нет, не мог, - вмешался доктор. – Кто-то специально пропустил смертельно больного на борт. Не могу понять, с какой целью? Покойный дал взятку?

         На мостике молчали. Только вздыхал якобы безразличный ко всему пилот перед монитором. Капитан знал, каждое слово будет разнесено по всему кораблю. Может, это было и к лучшему.

         На выходе Игорь доверительно шепнул медику:

- Меня всё чаще посещает идея. А что если демонстрационный полёт должен был провалиться?

         - Вы о чём?

         - Так, забудьте.

        

         Смена прошла хуже некуда. Помимо обычной работы,  офицеры заставили осмотреть нижнюю палубу на предмет тайников. Конечно, можно было рискнуть отказаться, но они были настроены агрессивно.

- Какие к чёрту тайники? – бурчал Тадеуш, в очередной раз задевая макушкой трубу. Он подсветил переплетение проводов. За ними чуть топорщилась белая пластинка обшивки.

- Ребят! – подал голос мужчина. Он торопливо натянул изоляционные перчатки. – У нас, похоже, крысы завелись!

Тадеуш коснулся пластинки, потянул за верхний край. За ней лежал какой-то свёрток. Он ещё раз подсветил: да, свёрток из чёрной материи.

Офицеры строго-настрого запретили трогать любые находки, но поляк не мог пересилить себя. Дрожащими от волнения руками он потянул свёрток, ощупал и развернул. Внутри лежал обычный газовый резак и картриджи заправки. На лице поляка было неприкрытое разочарование. Он вернул свёрток на место и вызвал охрану.

Работа в невесомости была невыносимой. Под конец смены сильно отекли ноги, ныли кисти, будто весь день гири тягал. На теле от синяков не было живого места. Инженер еле выплыл в общий зал.

         Через иллюминатор открывалась грандиозная панорама на звёзды.  Фаэтон словно плыл по великой космической реке. Накатило прежнее, ещё по детству, ощущение бездонного безграничного океана над головой. Они были как мореплаватели древности, как Колумб. И их тоже гнала вперёд безнадежность. На Земле больше нечего делать, предназначение голубой планеты породить разумный вид, и теперь он, как новорождённый ребёнок, должен был вырваться из тесных объятий. Сама же Земля приходила в негодность.

 

Суворик увидел встревоженное лицо офицера охраны. Он уже давно догадался о самом страшном, страшном не чем-то таким особенным, извращённо-зверским. Нет, пугающем обыденностью, той странной логикой, которая управляет чужой головой. Взять и сделать безмерную глупость, подставляющей чужие жизни под удар. Это вроде как скорость в городе превысить. И вроде ничего такого, но… Господи!

- Капитан! – Офицер протянул небольшой увесистый свёрток. – Тайник, как мы и предполагали.

- Это всё? – осведомился Суворик. Он пощупал резак – хорошая вещь, может даже обшивку пропилить за полчаса.

- Была ещё запись, - замялся офицер. – Но… вы точно хотите её посмотреть? Я – нет! Мой долг найти, а решать пусть будут другие. Вы же капитан? Решайте!

- Много слов! – Анатолий протянул руку. Потом поразмыслил и убрал. – Понял! Из той же области, как смертельно больной попадает на элитное судно. Нет! Оставьте у себя!

         - Так точно! – обрадовался офицер.

         Суворик смотрел ему вслед. На душе скребли кошки.

         - Ты трус, Толя, самый обыкновенный трус, - прошептал капитан. – Но не дурак!

 

С утра по внутренней связи объявили подробности смерти механика. Алексей умер от последствий запущенной болезни. Покойный скрывал симптомы запрещёнными препаратами.  После объявления капитан приказал восстановить работу поля под угрозой применения силы. Невесомость исчезла.

Звездолёт тряхнуло, как в воздушной яме. Лампочки моргнули. Навигационные приборы будто сошли с ума. Капитан догадался, что они у входа в «кротовину». Оставалось надеяться на разработчиков.

Спокойно гудели двигатели. Здесь, среди привычного окружения, Тадеуш ощущал уверенность. Оторвав глаза от счетчика, поляк стал искать слушателя. Он приметил жертву – меланхоличного механика.

- Это кротовина, чувак, кротовина! Ты знаешь, что такое кротовина? – взволнованно воскликнул Тадеуш.

- Я думаю, никто точно не знает, что такое кротовина.

- Это такая дыра, ведущая хрен знает куда. И к чему она нас приведёт, может, к познанию? Что мы тут делаем? Зачем мы вообще существуем?

Механик промолчал. Это придало поляку уверенности.

         - Слышал о Фаэтоне?

         - Это какой-то ублюдок из древних, угнавший чужую машину? Или что там?

- Символично, не правда ли? Меня не покидает ощущение, что мы взяли чужое или собираемся взять.  Не знаю, как выразиться точнее…  Будто я ребёнок и в поисках сластей залез на кухню. Ищу конфеты, а сам спиной чувствую страх, что застукают. Мы заигрались. Столько всех этих… гипотез… Говорят, вакуум не просто пустота, что он полон скрытой энергии. Ты понимаешь? А вдруг он оживёт? Что будет с нами? Что он подумает о нас?

- Надоел. Сделай одолжение – заткнись, а?

 

По случаю прохождения «кротовой норы», Игорь пригласил Наталью на бокал вина. Они расположились в научном отсеке, сейчас пустом. Большинство учёных занималось замерами в лабораториях.

- Мы первые люди в изнанке, - сказала Наташа. Она чокнулась бокалом. – Должно быть, это большая честь.

Доктор заглядывался на Наталью голодными глазами.

- Важно не только это, - Игорь поднял указательный палец руки. «Я бы охотнее погрузил этот палец»… - мелькнула мысль. – Мы на пороге чего-то нового. Я не имею в виду научные открытия. Меня интересует идея.

- Идея? – переспросила девушка.

- Да, может это звучит странно, - продолжил доктор. – Но самое полезное, чем мы можем обогатиться в Космосе это идея, новая  идеология. Вы скажите, ну, скажите, уважьте…

Игорь подмигнул коллеге.

- Я слушаю, говорите! – У Наташи были смешные глаза, когда она пыталась понять. А ещё она слишком верила старшим «авторитетам». Доктор понял, что может втравить что угодно. Но главное,  шансы на более близкое общение росли с каждым словом.

- С отстранённой точки зрения, наша технология ничуть не отличается от, допустим, средневековой. Всё та же механика, и… тому подобное. Не моя специальность, я не силён в этих вещах. Но с точки зрения сознания, взгляда нас и предков на самые обыкновенные вещи – первое ощущение: мы разные биологические виды. Нет, серьёзно, каждой эпохе соответствует своё видение, каждый взгляд необходим для выживания. Каждая идеология завершается кризисом. Я не слишком много говорю?

Наташа рассмеялась:

- Так, вам больше не наливать!

- Эпоха нетерпимости сменилась толерантностью больших городов. Но в Космосе другая мораль. Здесь мало простой терпимости, терпимость – это вынужденная мера. Мы терпим окружающих, потому что вынуждены вращаться вместе, потому что нас принуждают. Но здесь, в космосе, где привычное принуждение минимально, должны измениться не способы подавления личности во благо большинства, а сам смысл этого подавления. Простой терпимости больше нет места!

- А чему есть? – спросила Наталья. Доктор в очередной раз убедился, какая она милая. Он взял пухлую ручку и поцеловал кончики пальцев.

- Любви. Настоящей. От души.

Шансы доктора повысились процентов на пятьдесят. Надо было срочно воспользоваться ситуацией.

 

На мостике ругались. Капитан с мокрой от пота головой переходил от монитора к монитору. Полёт в «червоточине» напоминал погружение в море на подлодке первой мировой войны. Ничего не видно, даже звёзды пропали. Внезапно, он поймал себя на том, что цедит вслух все известные ему ругательства.

- Выходим из канала! – отчитался пилот.

Суворик прикусил губу.

- Вышли! – продолжил второй пилот.

- Что за?.. – вмешался первый.

- Огни по правому борту! Огни! – донёсся крик наблюдателя. Капитан прильнул к монитору.

- Стоп машинному отделению! Остановить двигатели! Снимайте, снимайте! 

Звездолёт начал курс торможения. В безынерционных условиях остановить массивный ускоренный корабль было верхом искусства.

- Включить обратную тягу!

Огни повторяли курс Фаэтона. Одни из них пролетел мимо борта, чуть ли не касаясь горящими краями, легко обогнал и прошёл по левому борту. Огни резвились в пустоте, как космические дельфины.

         - Они уходят! – выкрикнул Суворик.

Огни сменили цвет на синий, голубой, зелёный и снова стали желтыми. Может быть, они советовались между собой? Или, наоборот, подавали какой-то знак?

- Они уходят! – повторил капитан-лейтенант. – Чёрт, они просто уходят!

         - Включить двигатели, полный вперёд! – добавил Суворик. – Мы можем ответить? Врубайте прожекторы!

         Лучи света полетели в бездонный космос. Но таинственные огни больше не интересовались. Один за другим они набирали скорость и исчезали в пустоте.

         - Куда они подевались? Приборы ничего не видят! – возмутился пилот. Он треснул кулаком по столу. – А первый контакт?

         - Вот и поговорили, - пробормотал капитан. – Может, нам ещё просто нечего предложить. Дружат ведь по принципу: ты мне – я тебе. А что бы мы дали? Бусы?

         Пилоты нервно засмеялись.

        

«И что будет дальше? – раздумывал Тадеуш. - Изменимся ли мы? Какими мы станем? Одни вопросы и ни одного ответа». Но одно он понимал точно, нельзя просто вернуться на Землю, открыть дверь собственной квартиры, распечатать банку с пивом и сесть на диван. Что-то изменилось внутри.

         - Мы дети Космоса. Да, мы дети Космоса! – повторил Тадеуш. Он находился в приподнятом настроении, как будто бы избавился от чего-то мучащего, довлеющего. Он больше не боялся. В голове навязчиво кружилась фраза: «Солдат ребёнка не обидит». Космос – это не Бездна с монстрами. Здесь можно понять. Себя, своё место в мире, других, связь с миром.

         - Я останусь на Фаэтоне! – решил поляк. Он чувствовал правильность своего решения.

        

Экипаж находился в эйфории, даже учёные (крысы, как заметил Тадеуш) впервые выползли в общий отсек. Суворик не стал препятствовать стихийному празднику,  даже предложил свои небольшие запасы спиртного. В разгар веселья, он выскользнул из отсека и проник в помещения охраны.

«Что ты делаешь? Иди назад!» - возмутился внутренний голос.

- Пошёл ты, трус! – буркнул Анатолий. Электронным ключом он открыл шкафчик с вещдоками. Капитан подобрал запись, скопировал и положил обратно.

Потом он ещё долго сидел в каюте, не решаясь посмотреть. Запал поиска справедливости, идти наперекор пропал.

 Суворик вышел прогуляться по спящему кораблю. Он остановился в переходе, наблюдая за звёздами через крохотный иллюминатор. На душе было тягостно:

«Кто может быть втянут в заговор? Руководство? Временное правительство? Иностранные шпионы? Чёрт, я не уверен, что хочу знать правду!»

- Тяжёлый день, капитан? – за спиной раздался голос. Суворик обернулся – это был Игорь. – Столько забот!

- А Вы, вижу, оставили свою новую пассию без внимания! – огрызнулся Анатолий. – Я видел вас вместе с нашим доктором!

- Это просто интрижка, - хмыкнул мужчина. – Космос слишком холоден для одного. Я, надеюсь, всё останется между нами… Сами понимаете, у меня семья.

Суворик вспомнил счастливое лицо Наташи на празднике. «Не думаю, чтобы она об этом знала, - подумал Анатолий. – Жалко девочку!»

- Это ваше дело! – отрезал капитан. – Ваше и вашей совести! Вы куда-то шли? Так и идите!

 

До возвращения на Землю оставались многие месяцы, но Суворик знал, что самая трудная часть позади. Они сделают виток вокруг жёлтой безымянной звезды и пройдут обратно через «кротовину». Фаэтон поступит в серию…  Оставался последний штрих, запись. Суворик прослушал её перед сном. Это был личный дневник Смольянова с кучей ненужных подробностей, вроде хронического безденежья, прогрессирующего рака и кучи детей:

«…Я всё равно обречён. Пусть так, я давно смирился! Но дети – им нужно образование, жильё… Всё что я могу – это правильно умереть. Со страховкой. Это мой последний дар…

… Кум по блату обеспечил медосмотр. Я сумел пронести резак на корабль. Осталось отлететь достаточно далеко, чтобы помощь пришла слишком поздно. Я испорчу двигатель и приму яд. Мне жаль экипаж, но выбора нет. Я слишком далеко зашёл…

… Я не могу! Не могу! Господи, придай мне сил!»

Анатолий почувствовал облегчение, будто выдрал занозу из пальца:

«Не было никакого заговора! Был лишь одинокий безумец, которого болезнь убила раньше, чем он убил нас. Мы слишком привыкли бояться, путаем заговор и бездарность».

 

Позднейшее расследование по случаю смерти Алексея Смольянова быстро попадёт под гриф секретности. Официальные лица воздержатся от комментариев. Одна из копий записи всплывёт в сети. В глазах общественности Алексей Смольянов быстро потеряет статус жертвы освоения космоса. Наследники покойного продолжат получать компенсацию со стороны государства.


Авторский комментарий:
Тема для обсуждения работы
Рассказы Креатива
Заметки: - -

Литкреатив © 2008-2024. Материалы сайта могут содержать контент не предназначенный для детей до 18 лет.

   Яндекс цитирования