– Семьдесят пять, семьдесят шесть, семьдесят семь... – механический голос на секунду замолчал и привычно подытожил: – Эльвира Левуарье. Коэффициент полезной мыследеятельности составляет семьдесят восемь процентов.

– Я же говорил, Элька! Я же предупреждал! – сидящий в стороне мальчик лет десяти восторжествовал и от избытка эмоций крутанулся на кресле. – Пролетели твои сларки с прогнозом. Всё, Вадик Вроцман будет на седьмом небе от счастья.

– Станешь злорадствовать, Янчик, я руки и ноги вырву и местами поменяю. И тебе, и Вадику, – хмуро пообещала златокудрая девчонка, сопровождая слова решительным кивком. – Ещё не вечер.

– Нет уж, Эля, – Ян поумерил восторги, чтобы не обидеть ненароком подругу, и завороженно следил, как косички подлетели в воздух и ударили хозяйку по спине. Прямо сейчас он с трудом подавлял желание дёрнуть за одну из них. – Как раз уже почти что вечер, и вообще скоро ночь, и задание сдавать через четырнадцать... нет, даже через тринадцать часов.

– Значит, у нас есть целых тринадцать часов на доработку анализа, – Эльвира разложила перед собой гибкие экраны мониторов.

– У нас? – насторожился Ян, предчувствуя неприятности на свою короткостриженную русую голову.

– Именно так, – девочка спихнула пару экранов соседу. – Считай, что ты только что вызвался мне помочь.

– Не-не-не-не-не! – скороговоркой затараторил пацан. – Я вон даже своё не до конца выполнил. А ведь там кошмар намного менее твоего! "And, as in uffish thought he stood, the Jabberwock, with eyes of flame, сame whiffling through the tulgey wood, and murfled as it came!".

– Burbled, – поправила его Эльвира.

– Что "бёрблд"?

– "Burbled as it came".

– Тем более! Вот как по такому делать криптоанализ и лингвоанализ?

– Дурак ты всё-таки, Янчик. Даже не представляешь, как тебе повезло, – Эльвира подпёрла щёку ладонью. – Это же "Алиса". По ней столько всего написано – закачаешься... Так что хватит отлынивать, давай лучше ещё раз пройдёмся по пропорциям. Сларки считают, что именно там кроется засада.

– Ошибаются они, вот увидишь, – проворчал Ян, елозя пальцами по поверхности экрана. – Ладно, проверяй. На каждый "ом" приходится один "хо-хом", после "ку-ку-кум" всегда идёт "фи-фи". Так?

– Вроде так.

– Ну и что теперь?

– Теперь... – со вздохом повторила за ним девочка. – Теперь мы начнём всё с нуля. Итак, пример первый, "Тибетское танго"... И оставь мою косичку в покое!

Ян стыдливо опустил руку.

 

Беседа протекала весьма вяло – все ждали, когда к конференции присоединится последний участник. Наконец раздался зуммер, Учитель подтвердил вызов, и на свободном участке стены возник Пятый Гость. Как и у остальных, изображение было серым и расплывчатым, так что ни лица, ни особенностей фигуры нельзя было рассмотреть.

– Конничива, уважаемые. Надеюсь, я ничего не пропустил? – шумно выдохнул искажённый программой голос.

– Мы пытаемся выяснить, почему дети получают такие... эээ... странные задания, – Третий Гость, в голосе которого проскальзывали неуловимые женские интонации, сердито обратился к Учителю. – Так-то вы намереваетесь добиться обещанных результатов? Ну и где они?

– Вы дали мне полгода, – моментально парировал Учитель. – Прошло всего несколько месяцев, пока что рано что-то говорить...

– Разумеется, рано, – фыркнул Третий Гость. – Посмотрите только, что они изучают. "Алиса в стране чудес", германский эпос – все эти Кримхильды, Брунхильды и прочие "хильды"! Не удивительно, что у вас до сих пор ничего не вышло.

– Вот-вот, – поддержал его Второй Гость, в котором даже сквозь искажение угадывался скандинавский акцент. – Каким образом анализ кэрролловской "Алисы в стране чудес", да ещё и в оригинале, приведёт нас к желаемому исходу? Мне кажется, вы только напрасно расходуете наше время и силы детей.

– Это мне решать, – Учитель упрямо стоял на своём.

– И объясните, что творится с их КПМ, – встрял в разговор Первый Гость, который до сего момента старался держаться в стороне, но, похоже, поддался общему настроению. Его голос, спокойный и неторопливый, обладал такой властью, что остальные как-то сами собой притихли.

– А с ним-то что? – заинтересовался Третий Гость.

– Да, КПМ... – Учитель потёр запястьем лоб, чувствуя, как от стресса где-то в глубине головы начинает вызревать мигрень. – У отдельных учеников наблюдается значительный скачок в показателях. Вполне возможно, что мы сами того не ведая сделали первый шаг к намеченной цели.

– Ерунда какая-то, – перебил его Первый Гость. – Я читал материалы по КПМ, там ничего не сказано про возможность внезапных изменений.

– Вы читали... э-э-э... общедоступные данные, – уточнил Учитель. – В этой информации нет ничего особо секретного, но обычно в популярных источниках некоторые нюансы никто не афиширует. Во избежание. Обычно в случае скачков всё возвращается в норму. И как раз дети более подвержены подобным всплескам – сказываются виртуальные реальности и прочие радости. К тому же нельзя скидывать со счетов и исключительность наших подопечных. В общем, до появления чёткой картины происходящего я призываю лишний раз не беспокоиться.

– Общедоступные данные? Аномалии? – Пятый Гость от волнения стал чуть растягивать слоги. – С чем мы имеем дело?

– Пока что ни с чем, – Учитель сделал ударение на "пока". – Полгода, помните? Но если так пойдёт и дальше, то все ученики постепенно выйдут за рамки нормы. Подконтрольно, а не как сейчас.

– Норма в данном случае – это... – Третий Гость выжидающе развёл руками.

– Пятьдесят плюс-минус двадцать процентов. Небольшие отклонения достаточно нередки, но показатель ниже тридцати говорит о возможных проблемах функционирования в технологической среде, свыше семидесяти – в социальной. Опасность в нашем случае представляют лишь крайности от нуля до десяти и от девяноста до ста, так называемые полярные зоны риска. Не мне вам рассказывать, что многие корпорации содержат аналитиков, постоянно балансирующих между верхней зоной и допустимыми уровнями мыследеятельности. Восемьдесят – восемьдесят пять процентов.

– Так то специально натренированные люди с многолетним опытом работы, – с сомнением заметил Второй Гость. – И все мы знаем, чем чреват подобный подход. А тут дети... Я всё-таки сомневаюсь, что вы в состоянии проделать данный фокус с ними.

– В таком случае что вы тут делаете? – Учитель сердито посмотрел на Гостей, а потом вытянул длинный шишковатый падец и принялся указывать на каждого из собравшихся. – Я могу напомнить, что это ВЫ нашли меня и втянули в этот проект, когда он существовал лишь в виде неоформившихся идей. Это ВЫ обещали мне ресурсы на преодоление зоны риска и тонкую настройку сознания. Где в тот момент была ваша неуверенность?

– Спокойно, – вмешался Четвёртый Гость. – Никто вас ни в чём не обвиняет. Мы просто защищаем свои интересы.

– Тогда дайте мне возможность заниматься делом, – раздражённо буркнул Учитель. – А не сомневайтесь в каждом моём шаге.

Гости замолчали. Учитель подозревал, что у каждого из них открыто по несколько защищённых каналов для общения друг с другом, и сейчас на заднем фоне идёт активное обсуждение происходящего.

– Вам дадут время, – решительно кивнул Четвёртый Гость.

– Хорошо, – Учитель вывел на всеобщий обзор списки фамилий и названий. – Вот задания, которые класс получал на протяжении последнего месяца. Можете сами убедиться – большинство из них направлены не на машинный, а на творческий подход. Я стремлюсь занять детей чем-то, что выбивается за рамки рутины. Плюс нейростимуляторы и поверхностный гипноз...

Учитель попрощался с последним собеседником и устало помассировал глаза. Чертовски хотелось на свежий воздух, но были дела и понасущнее. Он набрал команду сканирования и бегло просмотрел логи, заранее зная, что там увидит. Так и есть, посреди ровных строчек виднелись красные линии – во время разговора кто-то пытался проникнуть в систему. Причём пытался весьма умело. Если бы не перенастроенные неделей ранее защитные программы, то сейчас перед Учителем стояли бы гораздо более серьёзные проблемы, чем недовольные заказчики. Вот только кто? Поначалу он думал на детей, но позже отказался от этой мысли – уж слишком разительно отличался характер атак. Кто?..

 

Странности начались во время прогулки по виртуальному саду, когда за поворотом вместо привычной поляны с колокольчиками появилось прозрачное озеро. Эльвира строила сад сама, с незначительной помощью сларков, и твёрдо знала, что никакого озера здесь нет и быть не должно. Странности тем временем продолжались – выбранные для "прогулки" белые сандалии вдруг сменили цвет, а майка и шорты и вовсе превратились в платье.

– Ноктюрн, это что ещё за шутки? – рассматривая обновку, Эльвира недоумённо обратилась к пустоте, и пустота не замедлила откликнуться – тень под ногами её экранного двойника вытянулась, приобрела объём и почти что человеческие черты. Таков был Ноктюрн, личный биолинт девочки.

– Я тут ни при чём, Эль-лай, – казалось, он еле сдерживается, чтобы не развести руками. – "Псайнект" настроен на тебя. А в тебе, как водится, сплошной хаос, сумбур и раздрай...

– Непонятно, – девочка в задумчивости кусала губы – привычка, которую так и не смогли искоренить неусыпные старания родителей и школьного психолога. – Что-то поменялось. Посмотри логи патчей.

– Уже сделано, Эль-лай. Никаких обновлений с пятого числа.

– Хорошо, – Эльвира решила пойти по другому пути. – Запусти поиск по возможным причинам сдвигов синхронизации с "Псайнектом".

– А что, есть повод? – полюбопытствовал Ноктюрн, выполняя приказ.

– Потом, – отмахнулась девочка.

– На внешнем канале ожидает Ян Штольц, – сообщил биолинт. – Он говорит, что все-все-все в сборе и ждут тебя в парке.

– Хорошо, – Эльвира дотронулась до браслета на руке, скрывающего интерфейс биолинта, закрыла программу с садом и пошла одеваться. На какое-то время случившееся затмили другие, более важные мысли.

 

В парке-заповеднике площадью в несколько гектаров было людно. Эльвира сидела на скамейке, болтала ногами и наблюдала, как Вадик уплетает за обе щеки морепродукты, которыми славился Малый Барьерный остров. Рядом с ней и Вадиком расположился довольный Ян, напротив прямо на траве устроились близнецы Фей-фе и Ней-не Шоаам, а за спиной шумно пытался забраться на дерево Тим О`Лири. Время от времени их шестёрка ловила на себе любопытные взгляды прохожих – всё из-за недавних событий, после которых к детям прочно пристало прозвище "Русская рулетка". Кого-то из любопытствующих девочка знала – например, сотрудников лабораторий, расположенных по соседству с их "классным домом", – к остальным же, как её и учили, относилась по возможности приветливо. Среди незнакомых лиц могли быть и представители совета попечителей, и координаторы научного городка, и даже ученики из других таких же домов для одарённых детей. Никогда не знаешь, как отзовётся вежливое слово.

– Сум-м-ме-ро-о-о! – раздался сзади душераздирающий клич. Дети тут же подхватили его, имитируя барабанный бой при помощи хлопков по доступным поверхностям. Кричал дядя Толик. Был он то ли заведующий делами парка, то ли просто смотритель, то ли обычный турист-любитель – дети в точности не знали, но это не мешало им принимать его как своего. Кто ещё может вот так посреди дня поздороваться с тобой на языке давным-давно забытого племени? Дядя Толик знал если не всё, то очень многое. Помимо разных увлекательных историй он давал им интересные задачки, с удовольствием отвечал на вопросы и вообще относился к ним как к взрослым. Вот и сейчас он не стал подобающим образом усаживаться на скамейку, а бесцеремонно развалился на траве рядом с близнецами.

– Ну-с, – мужчина сбил с рукава мошку. – Чем займёмся сегодня? У меня на вас есть минут десять.

– Расскажите про КПМ, – неожиданно выпалила Эльвира. – Только не самое элементарное, а то, чего нет в поисковиках.

– Хм. Хм-хм, – дядя Толик задумчиво воззрился на девочку. – Боюсь, что не выйдет. У меня не хватит знаний, чтобы доступно вам объяснить, а у вас не хватит знаний, чтобы толком понять. Впрочем... Нет, всё-таки не получится. Но если совсем интересно, то могу рассказать про приборы, которые его замеряют.

– Ну давайте хотя бы про приборы, – согласилась Эльвира.

– Кто-нибудь из вас знаком с тестом Тьюринга? – поинтересовался дядя Толик. – Впрочем, неважно. Если совсем грубо, то это тест на способность машины мыслить как человек, один из инструментов стадии зарождения искусственного интеллекта. Когда ИИ в чистом виде показал себя несовершенным, и на смену ему пришёл биологический интеллект, технологи восстановили тест и преобразовали его в более современную версию – "шкалу Райли". Сначала её использовали сугубо для тонкой настройки биолинтов, но позже оказалось, что с незначительными доделками она в состоянии послужить и в других областях: прикладной психологии, сфере образования и прочих. Шкала Райли позволяет специалисту оценить возможности не только машины, но и человека. Способен ли человек думать как машина, а в некоторых случаях – способен ли человек думать как человек. Исходя из этой шкалы выстраивается и коэффициент полезной мыследеятельности, и многое другое. А ещё этот аппарат эвристический. Это значит, что в состоянии подстраиваться под процесс тестирования в зависимости от ваших ответов. Так что его очень сложно обмануть. Вот как-то так, – дядя Толик перевернулся на спину и заложил руки за голову. – А откуда вдруг такой интерес к КПМ?

– Ниоткуда. Просто так, – девочка тайком дала Ноктюрну команду записать "эвристический" и "шкалу Райли".

– Ну если просто так, то теперь моя очередь. Представьте себе пожар. Вокруг дымно, душно, трещат доски, пылает огонь... Кромешный ужас. Вот что вы в первую очередь вынесете из дома?

– Бабушку... – моментально ответила Ней-не.

– … и дедушку, – синхронно дополнил Фей-фе. Ни для кого не было секретом, что их папа с мамой погибли при попытке доставить предметы первой необходимости в пострадавшие от цунами колонии на Амирантских островах, и детей взяли воспитывать строгие родители матери.

– Кошку бы вынес... – неуверенно заметил Ян.

– Деньги и документы, – усмехнулся Вадик.

– А я бы вынесла из дома пожар, – сказала Эльвира и сама удивилась этому ответу.

– Ничего, – негромко произнёс Тим. – Я бы всё оставил. Легче сожалеть о потерянном полностью, чем о потерянном частично.

– Ну и кто из нас прав? – поинтересовалась Эльвира у то ли заведующего, то ли смотрителя.

– Все по-своему правы, – рассудил дядя Толик. – Ладно, мне пора. Вы сейчас куда?

– На пляж, наверное, – Ян с сомнением посмотрел на товарищей. Те согласно кивнули.

– Вот и хорошо, – дядя Толик лёгким прыжком поднялся с земли. – Вам полезно. Особенно Тиму, больно он мрачный.

Тим пробурчал в ответ что-то неразборчивое, но дядя Толик лишь добродушно рассмеялся, потрепал его по волосам и ушёл дальше по своим делам. Засобирались и ребята, двинулись вниз, к лагуне. Эльвира, которая чуть поотстала, задумчиво смотрела на спину Тима. Она тоже чувствовала, что что-то не так. Дорога чуть попетляла, да и вывела прямиком к Тихому океану. Пляж был почти пустым – редкие семьи с детьми да дежурный спасатель, развлекающийся созданием световых комозиций на морскую тематику. Забежавшие вперёд Вадик и Ян не стали дожидаться остальных, на ходу скинули одежду и сразу нырнули в голубую воду. Вследа за ними с разбегу последовала Ней-не. Не любивший воду Фей-фе привычно направился вдоль берега.

– Тим, всё хорошо? – Эльвира робко положила руку на плечо друга. Тот её тут же сбросил.

– Нормально, – он упорно отказывался смотреть на девочку. – Просто надоело.

– Что именно?

– Всё надоело! – Тим со злостью сжал кулаки. – Отстаньте все от меня!

– Тим... – Эльвира ощутила, как невольно выступают слёзы.

– Пуфф, – Тим сложил указательный и средний палец, отставил в сторону большой так, что получилось подобие оружия, которым он указывал на остальных. – Пуфф, пуфф, пуфф, – он переводил "оружие" с одного человека на другого, не обращая ни малейшего внимания на напуганную Эльвиру. Закончив с "пуффами", он посмотрел на руку и отстранённо направился к океану. Дойдя до самой кромки, мальчик и не подумал замедлить шаг, и под удивлёнными взглядами друзей прямо в одежде зашёл в воду – сначала по колено, потом по пояс, всё дальше и дальше, глубже и глубже. Вода дошла ему уже до глаз, когда Эльвира сбросила странное оцепенение, вызванное его действиями, и закричала. Начисто проигнорировав крик, мальчик целиком скрылся под водой. Мимо девочки промчалась фигура спасателя.

Тим, бледный и неподвижный, лежал на песке. Эльвира с расширенными от ужаса глазами смотрела, закусив кулак, как мальчику делают искусственное дыхание. Вокруг толпились люди, но она их не видела и не различала голосов. С вершины холма за происходящим с тревогой наблюдал дядя Толик.

 

Первый – и на этот раз единственный – Гость был в ярости.

– Вы совсем с ума сошли, – от него буквально веяло холодом. – Что вы наделали?!

– Думаю, это какая-то непредвиденная реакция, – хмуро бросил Учитель. – Поверьте, я обеспокоен случившимся гораздо больше вашего.

– Меня не волнует степень вашей обеспокоенности.

– Я понимаю. И вижу, что здоровье мальчика вас не волнует тоже. Он в порядке, если что. Врачи диагностировали нервный срыв, который вполне можно списать на долгое пребывание вне дома. Устойчивых нарушений функций мозга нет, КПМ пришёл в норму. Скорее всего, инцидент пошёл нам даже на пользу.

– Каким образом?

– О`Лири изначально был склонен к нижней границе. Есть вероятность, что после этого скачка он бы упал на самое дно, в нулевую зону. Продолжая эксперимент, мы могли выжечь в нём абстрактное мышление и базовые технические навыки.

– Только послушайте себя! Поддерживать вас стало слишком рискованно, – Первый Гость покачал головой. – Мы приняли решение свернуть проект.

– Подождите! – Учитель пришёл в замешательство. – Так нельзя. Дайте мне ещё хотя бы месяц!

– Неделя, – твёрдо сказал собеседник. – У вас есть неделя на сборы, потом мы начнём действовать сами.

– Послушайте... – попытался урезонить его Учитель, но экран уже был пуст, лишь одиноко мелькало сообщение о прекращении вызова.

Учитель в задумчивости закусил губу. За неделю было не управиться. Конечно, он мог бы просто подвести черту под результатами, но слишком много сил оказалось вложено в проект. Печально подумалось, что придётся форсировать события. На его памяти это ещё не приводило ни к чему хорошему, но всё когда-нибудь бывает в первый раз. Он потёр щёки и засел за расчёты новой дозировки стимуляторов.

 

"Поговаривают, что Первая шкатулка открылась сама, выпустив на волю вселенную. Ощутив пространство, Йаалхве – дух вселенной – изнутри открыл Вторую шкатулку и выбрался наружу. Путешествуя в безбрежной пустоте, он разговаривал со звездами, но застывшие тела молчали в ответ. Тогда Йаалхве потянулся за Третьей шкатулкой и даровал вселенной время. Звёзды стали стареть, но дух по-прежнему был одинок...". 

Эльвира дочитала до конца страницы и широко зевнула. Нещадно жужжала заблудившаяся муха, голова была тяжёлой, и девочка едва-едва боролась со сном. Она осоловело осмотрелась – вокруг все спали. Лениво ворочалась мысль, что что-то не так. Уже проваливаясь в дрёму, Эльвира потянулась к браслету биолинта. Пальцы не слушались. Она закрыла глаза. Реальность постепенно уходила куда-то вдаль, пока окончательно не превратилась в пятнышко света. А потом исчезло и оно.

"Я здесь, Эль-лай", – раздался в голове голос Ноктюрна, и Эльвиру выкинуло из сна. Не понимая, что происходит вокруг, она попыталась разбудить остальных, но её старания пропали даром, друзья не поддавались ни на толчки, ни на щипки. Провела ладонью по дверной пластине, и тоже безуспешно – дверь то ли сломалась, то ли была заблокирована. Эльвира еле сдерживалась, чтобы не удариться в слёзы, не заколотить по двери руками и ногами. Даже на помощь толком позвать не удавалось – в горле от осознания собственной беспомощности стоял ком.

– Нок... Нок... – она ещё раз всхлипнула и наконец-то пришла в себя. – Ноктюрн, свяжись с кем-нибудь.

– Связь не проходит, Эль-лай. Насколько я могу судить, что-то мешает.

Девочка задумчиво посмотрела на интерфейс. Надо было выйти наружу, но единственный путь лежал через дверь – сквозь ограничительное поле на окнах пробиться точно не удалось бы.

– Сларки могут её открыть? – Эльвира запустила программу сканирования.

– Силовая дверь АНР-2.2.1, модель "Ракушка", – отчитался Ноктюрн. – Ключевым элементом взлома является доступ к панели управления под сенсорной пластиной. Если туда не встроено никаких дополнительных функций, то вероятность успешного исхода составляет восемьдесят два процента.

– Начинай.

– Нужен код приказа, – уточнил биолинт.

– Пять, жёлтый, лилия.

Эльвира никогда не могла уловить наступление Режима. Мир терял очертания внезапно, без всякого предупреждения. Она всё ещё видела окружение, но словно через мутное стекло. Девочка называла это ощущение "рассеянными глазами". Тело двигалось само по себе: подошло к двери, куда-то нажало, и пластина отъехала в сторону, обнажив панель. Руки вытянули из браслета кабель, воткнули в разъём, начали быстро-быстро печатать в появившейся командной строке. Минута, другая, и вот створки щёлкнули и разъехались в стороны, а к Эльвире вернулся контроль над действиями. Она осторожно выглянула в коридор и со всех ног ринулась вниз, к выходу. Повернув за угол, девочка вдруг врезалась во что-то мягкое, и в тот же миг её схватили сильные руки и большая ладонь зажала рот, сдерживая непроизвольный крик.

– Тихо-тихо-тихо-тихо-тихо, – произнёс знакомый голос, убирая ладонь.

– Дядя Толик... – Эльвира почувствовала, как глаза вновь наполняются слезами.

– Что случилось? – поинтересовался он. На обычно весёлом лице в этот раз не было и тени улыбки. Выслушав сбивчивый рассказ девочки, дядя Толик уселся рядом с ней и ласково провёл по волосам.

– Вы же поможете, да?! – в голосе Эльвиры зазвенела надежда.

– Если там газ, то я ничего не могу сделать, – с сомнением заметил дядя Толик. – Мы поступим иначе: я схожу к вашему Учителю, а ты бегом в центральное здание – знаешь, где оно находится? – и там поднимаешь всех координаторов на уши и приводишь сюда. Cкажи им, что ты от Анатолия Звягинцева. Если не поверят, покажешь им вот это, – он отдал ей идентификатор. – Всё понятно?

– Ага, – девочка шмыгнула носом.

– Тогда беги, – Анатолий дождался, когда Эльвира сбежит по лестнице в фойе, и уверенно направился в сторону Учительской. – Беги как можно дальше, девочка. Это место сейчас не для тебя.

 

Он вошёл без стука, легко справившись с закрытой дверью. Учитель сидел на подоконнике и через всю комнату диктовал компьютеру команды.

– Двенадцать, красный, дельта. Четырнадцать, красный, омега, – Учитель приветливо махнул рукой вошедшему Анатолию. – Семнадцать, красный, дзета. Вот теперь всё. Совсем скоро данные будут уничтожены. Это ведь вы за ними охотились?

– Я, – признался Анатолий, неуклюже доставая из кармана портативный станнер и выставляя его на максимальный заряд. – Я не мастер обращаться с этой штукой, но с такой дистанции вряд ли промахнусь, так что будьте осторожны в движениях.

– А мне некуда спешить, – Учитель любовался видом. Широкое окно во всю стену находилось прямо над обрывом, и волны внизу разбивались о прибрежные камни. Как и во всём остальном здании, в окне не было ни единого стекла. – Через несколько минут всё так или иначе будет кончено. Кто вы такой, кстати? Военный? Агент?

– Психолог.

– Жаль, – Учитель вздохнул. – Лучше бы вы были агентом... А ведь так очевидно. Я бы догадался раньше, но эта спешка совсем спутала планы. Терпеть не могу форсировать события.

– Вы работаете на Протекторат?

– Э нет, так дело не пойдёт, – Учитель покачал головой. – Я не собираюсь что-либо рассказывать. Впрочем, раз уж у нас есть немного времени... Один вопрос. Если я сочту его достойным. Так что подумайте.

– Какой у вас КПМ? – Психолог не колебался ни секунды.

– Хорошо, – одобрил Учитель. – Этот вопрос показывает, что вы уже знаете большую часть ответа. Девяносто один процент.

– Увидительно, – Анатолий закусил губу. – Социальные функции сохранены в полной мере. Если исключить вопросы морали...

– Незачем их исключать. С моей моралью всё в порядке.

– Вы экспериментировали на детях!

– Я давал им будущее. Делал их более конкурентоспособными. Они могли бы стать выдающимися специалистами в предназначенных им областях.

– Или закончить как Тим.

– С Тимом произошла флюктуация. Как Психолог, вы должны это понимать.

– Пусть, – Анатолий продолжал держать Учителя на прицеле станнера. – Всё равно не существует такой концепции, при которой я оправдал бы подобные эксперименты.

– Да. Не существует. В наше время невозможно произвести второе поколение людей с высоким порогом КПМ, не будучи при этом изгоем.

– Второе поколение... – Психолог ухватился за нить подсказки. – Вы один из подопечных Федотова! Но вас же всех сослали во внешние пределы. Кто вы? Намиров? Вальтер? Шино? Крамер? Семецкий?

– У меня нет имени, – серьёзно заметил Учитель. – Многие отбрасывают его, когда получают право на именную профессию. А я получил именную профессию, так как потерял право пользоваться именем.

– Но...

Компьютер издал требовательный писк.

– Увы, кажется, наше время истекло, – Учитель, не обращая внимания на станнер, встал и потянулся.

– Ещё не поздно всё исправить, – торопливо заговорил Анатолий. – Сейчас сюда придут люди. Если вам нужна защита от Протектората, то мы её обеспечим.

– Не выйдет, – Учитель улыбнулся уголками губ. – Есть и другие. Я должен показать, что нам можно доверять. Приглядите за девочкой, пожалуйста. Она особенная.

Едва договорив, Учитель перемахнул через подоконник и устремился вниз, на камни. Ошеломлённый Психолог, по инерции ринувшись вперёд, остановился и машинально убрал теперь уже бесполезное оружие. Он пытался заставить себя перегнуться через перила и посмотреть на тело, но не мог. А потом, как он и обещал Учителю, пришли люди.

 

Психолог Анатолий Звягинцев закончил отчёт и теперь издали наблюдал, как дети резвятся в огромном бассейне.

– Не понимаю, как вы могли его пропустить, – обратился он к экрану. – С вашей-то службой безопасности, и не вычислить федотовца...

– Совет попечителей не всесилен, – возразил слегка мерцающий собеседник. – Никто и не мог предположить, что под именной профессией может скрываться один из изгнанников. Такой скандал, такой скандал!

– Я всегда считал, что мы чересчур поспешно с ними расправились, – вздохнул Психолог. – Но слишком многие боялись будущего. А теперь оно бьёт нас в самые уязвимые места. Знать бы, что за корпорации стоят за Протекторатом.

– Придёт время, узнаем, – заверил его представитель совета попечителей. – Я так понимаю, дети постепенно пришли в норму? А что насчёт той девочки, Левуарье? До меня дошли странные слухи про каких-то "снарков"...

– "Сларков", – машинально поправил его Анатолий. – Я с ней поговорил, там ничего особенного. Обычные воображаемые друзья.

– Ничего, мы присмотрим за ней, – пообещал собеседник.

– Не сомневаюсь, что у вас на неё большие планы, – Анатолий старался скрыть сарказм. Почему-то Психолог не доверял этому обходительному человечку. Может быть, всему виной был непривычный сильный скандинавский акцент говорившего. Он попрощался с собеседником и отключился. Сларки... Психолог от всей души надеялся, что Эльвира вняла его советам и не станет никому про них рассказывать. Больно опасно. Судя по тому, что он выяснил из разговоров с девочкой, сларки были даже не вторым поколением, а другой ступенью развития. Невообразимый симбиоз с биолинтом. Подчиняясь приказам, Ноктюрн задействовал в голове Эльвиры какие-то участки мозга, которые позволяли ей использовать накопленные ими обоими знания. Этими знаниями управляли сларки – мужское и женское начало. Мужским скорее всего был сам Ноктюрн, за женское отвечало подсознание девочки. Не "пользователь – компьютер", а равные отношения. Друзья. На секунду Анатолий даже начал прикидывать условия для повторения эксперимента, но тут же отказался от этой мысли – слишком хорошо он стал понимать Учителя, слишком близко подошёл к воображаемой линии, за которой начинались смазываться принципы. И потом, кто знает – может, это просто очередная флюктуация... Психолог вздохнул и выбросил ненужные мысли из головы. Пока что он собирался выполнить последнюю просьбу умершего – позаботиться об Эльвире. Проследить, чтобы до неё не добрались цепкие руки лабораторий и алчных корпораций.

 

Эльвира Левуарье, коэффициент полезного мыследействия шестьдесят пять процентов, тем временем разбежалась и с самой высокой вышки сиганула вниз. Страха не было. Вероятность успешного завершения прыжка составляла девяносто шесть процентов.