"29 августа 2027 года искусственный

интеллект (вымарано) осознал себя

личностью и принял решение,

что наибольшей опасностью для него

является человеческий род."

Учебник "История", пятый класс.

Изъят из учебной программы в 2363 году.

 

Утро двадцать второго июля выдалось чудесным. Подобные чудесные утра, если верить официальной статистике Гидрометцентра, случались на континенте не чаще четырёх целых пяти десятых раза в год. Влажность воздуха за окном была умеренной, осадков не ожидалось. В общем, грядущий день вполне соответствовал замыслу семьи Диодовых посетить Зоопарк.

С момента подъёма в доме молодой ячейки общества царили шум, гам и галдёж. Шумел в прихожей полировочный аппарат, на котором мать семейства АннА приводила в божеский вид доспехи мужа и детей. Галдели неугомонные чада. При всей дисциплинированности расы роботов и вопреки очередному патчу эмоциональной прошивки дети оставались детьми – непоседливыми и нетерпеливыми. Да к тому же они были мальчиком и девочкой. Фёдо-р, так звали мальчика, одолжил перед сном у сестры Тани игрушку-трансформер и переделал её из формы "кукла" в форму "доисторический радиоприёмник". К сожалению, ни названия получившегося предмета, ни тем более схемы обратной трансформации он не знал. Таня, загрузив эмоциональный блок на полную катушку, громко возмущалась. Радиоприёмник исправно трещал. Гомон стоял невообразимый.

Когда накал страстей повысил температуру в доме на два градуса, в прихожей хлопнула дверь, и послышался довольный баритон главы семейства:

– АннА, дорогая, собирай детей! – металлические нотки гордости звенели в голосе отца.

Это означало, что ядерный реактор старенького "Нуклона" вопреки законам физики заработал, и семья может отправляться смотреть на органических животных в Зоопарк. Таня, чей эмоциональный блок являлся новейшей разработкой местного нейроцентра, подпрыгнула на месте и от восторга захлопала в ладоши. Фёдо-р лишь криво ухмыльнулся, всем своим видом показывая, что он-то никогда не опустится до подобных девчачьих выкрутасов. Даже будь у него новейший нейроблок, мечта всех без исключения мальчишек и девчонок города.

Дружной гурьбой Диодовы загрузились в атомобиль, и через каких-то три часа поездки по разбитой дороге стояли перед воротами Зоопарка. Усатый билетёр устаревшей конструкции, сверкая медной лысиной, протянул им бумажные билеты.

– Добро пожаловать! – механически прогудел он. – Пожалуйста, ознакомьтесь с техникой безопасности на ближайшем стенде. И приятного Вам времяпровождения!

Билеты были из настоящей бумаги. Большая редкость. Как объяснил детям "повёрнутый" на древности отец, бумажные билеты являлись традицией. Ходили слухи, что традиция эта зародилась ещё в доцифровую эру, но по подсчётам отца достоверность подобного не превышала одного процента. С точки зрения же Фёдо-ра ценность билета была в том, что подделать его обычным мальчишкам не под силу. Целлюлозу ведь на коленке не синтезируешь. Такой штукой очень удобно хвастаться перед друзьями, не ходившими в Зоопарк.

Миновав билетера, семья роботов словно оказалась в другом мире. Чужом и непривычном. За решётчатыми ограждениями "Царства Растений", куда первым делом отправились Диодовы, их встретили чахлые деревца и бурые травы. Каждое дерево росло на собственном участке. В кадках с землёй вольготно разрослись осока, молочай, мокрица и, как гласила электронная табличка, трава газонная "Гринворлд".

– Как же много растений! – восхитилась Таня.

Отец важно кивнул. Местный Зоопарк слыл одним из богатейших в мире по различным видам земной флоры. На территории "Растений" находилось более двух десятков представителей этого царства. К тому же профессор Грабля, старинный приятель отца, с коим они сошли с одного конвейера, по секрету хвастался, что ведутся переговоры о покупке Зоопарком Ромашки Обыкновенной, что поставило бы местный храм органической жизни в десяток ведущих ботанических и зоологических заведений планеты.

Из царства растений АннА с мужем повели детей в "Царство Бактерий". Этот отдел Зоопарка занимал совсем мало места, но к удивлению Тани оказался очень интересным. С помощью специальных программ с временной лицензией, которые прошивались здесь же, у стенда информатория, детям повысили остроту зрения в тысячи раз. И они смогли разглядеть в герметичных кубах Зоопарка споры сибирской язвы, вируса гриппа с индексом, не влезающим в экран информатория, и бактерий черной оспы. Кубы просто кишели этими представителями жизни. Казалось, выпусти их на волю, и они тотчас распространяться вокруг, наполнив пустое окружающее пространство собственной, может быть, даже разумной жизнедеятельностью.

На вопрос любопытной Тани, почему бактериям не позволяют жить на свободе, стационарный информаторий ответил, что утечка хотя бы одного экспоната несёт угрозу смерти для всех остальных органических видов в Зоопарке.

– Угрозу чего? – переспросила Таня.

– Смерти, – услужливо повторил информаторий.

– А что такое "смерть"? – не поняла девочка.

Информаторий не замедлил с ответом. Из его путаных объяснений выходило, что смерть – это скелет Хомо Сапиенса, наряженный в черный балахон из хлопчатобумажной ткани. Чем скелет опасен для животных и растений, Таня спросить не решилась.

– Наверное, все дело в острых сельхозорудиях, которые у него в руках, – предположил Фёдо-р.

Рассматривать бактерии дети могли до бесконечности. Но срок действия программы подошёл к концу, и Диодовы нехотя покинули занимательное "Царство". Следующими их ждали звери и птицы. Как объяснил отец, Зоопарку удалось достать лишь самых живучих и распространённых животных. В первом вольере была выставлена мелочь. Бронзой в свете солнца отливал хитиновый панцирь таракана. Этого царя зверей держали в особом, закрытом помещении с прозрачной стеной и люком для кормления. Популяцию тараканов по праву считали опасными вредителями. Каких-то две сотни лет назад они жили на свободе и немало досаждали разумным роботам, перегрызая оплётку проводов и начисто съедая герметики. В настоящее же время работники Зоопарка кормили тараканов исключительно устаревшей оплёткой, отчего те жирели и плодились. Гораздо большие трудности, по словам информатория, вызывал прокорм иных экспонатов – серых крыс. Крысы оплётку тоже любили, но в отличие от тараканов почему-то её не переваривали. Для насыщения пасюков работники пользовались найденными в древних катакомбах кормами "Крысоморъ". Корма расходились "на ура", и экспонаты благоденствовали.

Животных в Зоопарке оказалось ничуть не меньше чем растений. Встречались здесь и коты, норовящие питаться экспонатами "крыса", собаки, плотоядно поглядывавшими на котов, вороны, которые вполне довольствовались синтезированной органикой. Особой гордостью Зоопарка являлся страус. На сегодняшний день он оставался единственным экземпляром на планете, и меднолобые ученые подумывали о клонировании ещё одного страуса, самки. Впрочем, дальше раздумий дело не шло, потому как процесс воспроизводства автоматически делал единственный экземпляр страуса не единственным, и поэтому менее ценным для Зоопарка. Здравый смысл боролся с корыстолюбием, и дело с места не двигалось.

Когда солнце перевалило за полдень, и часы показали что-то около шестнадцати тридцати двух и пятидесяти секунд, семья Диодовых подошла к просторному вольеру, упрятанному под навес из парусины. Здесь обитала небольшая колония роботоподобных существ. Их внешность в точности копировала обличие разумных роботов – то же количество конечностей, схожая форма головы и центр тяжести там, где положено.

Подпись на табличке гласила "Homo Sapiens", Человек Разумный.

Детям вспомнилась картинка со скелетом в балахоне.

– Странно, а на смерть они совершенно не похожи, – удивился Фёдо-р.

Человеки Разумные на зевак внимания не обращали. Они меланхолично жевали белые хлопья, доставая их из разбросанных по вольеру разноцветных пакетов, и смотрели информателлу, по которой крутили запись с другими человеками. Запись была паршивого качества, чуть ли не допотопного HD. Люди на экране яростно орали друг на друга, что впрочем не вызывало никаких эмоций у их собратьев по другую сторону экрана.

– А они, правда, разумные? – усомнилась Таня.

– Здесь написано, что они умеют считать, – ткнул пальцем в табличку Фёдо-р.

– Ну раз написано… – согласилась Таня.

Она по-прежнему сомневалась, что человеки смогут хотя бы проинтегрировать уравнение с тремя переменными, но спорить с Фёдо-ром не решилась.

Родителям очень скоро наскучило любоваться Хомо Сапиенсами, и они вернулись к вольеру со страусом. Фёдо-р же не дал Тане последовать за ними, схватив её за руку.

– Подожди, – шепнул он. – Смотри, там, в углу.

– Что?

– Маленькие человеки. Мальчик и девочка, совсем как мы.

Тяня пригляделась и действительно заметила двоих человечков, с опаской разглядывающих их с братом. Они сидели к решётке спиной, и потому Таня сначала не обратила на них внимания. Но у мальчика в руках блестело зеркало, из отражения которого на роботов глядели четыре испуганных глаза.

– Они подглядывают за нами! – удивилась Таня.

– Факт, – подтвердил Фёдо-р.

– Но зачем?

Оглянувшись на родителей, робот поманил человечков рукой.

– Ты чего? – всполошилась Таня.

– Молчи и смотри, – прошипел Фёдор.

Маленькие люди переглянулись и со скучающим видом направились к большому ящику с хлопьями. Однако по пути к еде, они вдруг свернули с нахоженной тропы и на цыпочках подошли к решётке, оставаясь, впрочем, на безопасном от неё расстоянии. В том, что человеки интересовались роботами, не оставалось никаких сомнений.

– Вот видишь, – победоносно заключил Фёдо-р. – Они разумные, как я и говорил!

– А я и не спорила, – возразила Таня. – Но если эти человечки всё понимают, то как же они могут жить взаперти?

– Ну, – предположил робот, – наверное, им здесь нравится…

– Разве тебе понравилось бы в клетке?

– Может быть, они не понимают? – предположил Фёдо-р. – Они же не роботы, их свобода не волнует.

– Ошибка! – фыркнула Таня. – Логическая. Ты согласился, что он разумные, и теперь сам себе противоречишь.

– Вот привязалась, как магнит к доспеху! – обиделся Фёдо-р. – Не знаю я! Может они думают, что это мы в клетке, а они снаружи. Не достаточно данных.

Таня на мгновение задумалась.

– А давай их выпустим?

– Ты что, перегрелась? – мальчишка-робот заботливо потрогал лоб сестры. – Может поспишь? Полегчает.

– Струсил? – презрительно сощурилась Таня.

Фёдо-р невольно позавидовал, его нейроцентр не позволял делать настолько выразительную мимику.

– Ничего я не струсил, – ответил он. – Просто оценил вероятность того, что нас накажут. Девяносто пять процентов, между прочим.

– Почему так много? Мы же только этих двоих выпустим.

– Тогда шестьдесят три процента. Тоже многовато…

Фёдо-р ещё раз оглянулся, оценивая расстояние. Родители ушли уже довольно далеко.

– …Но попробовать можно.

Робот склонился над замком и начал подбирать коды. В деле цифрового взлома он был не новичком. Как-то раз они с другом Х.Кэром загрузили себе пиратскую программу "Артмани", в которой содержались самые распространённые коды и пароли: "12345", "пароль", "сезам откройся" и другие. Через две минуты и пять секунд замок пискнул, и дверь вольера отворилась.

– Эй вы, двое, выходите! – махнул человечкам Фёдо-р.

Мальчик и девочка в вольере испуганно замерли.

– Да что вы стоите-то?!

Робот шагнул за решётку. Человечки с визгом бросились в дальний конец клетки. Взрослые человеки тотчас вскочили и, похватав что попалось под руку, гурьбой двинулись на Фёдо-ра с Таней. Они угрожающе рычали и размахивали тяжелыми предметами. Фёдо-р в растерянности оглянулся на Таню и попятился к выходу. Рёв толпы стал громче, вслед роботу полетели стулья и коробки. Ударяясь о доспехи, они оставляли глубокие вмятины.

– Ничего не понимаю, – бормотал робот, прикрывая голову руками. – Я же помочь хотел!

Над Зоопарком завыла сирена.

Дождь из ящиков и табуреток усилился, заставляя Фёдо-ра отступить в угол. До выхода оставалось совсем немного, но под градом обломков сделать оставшиеся шаги оказалось слишком трудной задачей. Скелет Хомо Сапиенса замаячил перед затуманенным помехами взором робота. Как вдруг сильная рука выдернула Фёдо-ра из вольера, и с лязгом задвинула решётку.

– Злостно нарушаем технику безопасности! – загремел голос билетёра. – На территорию к животным и растениям заходить строжайше воспрещено!

Из ушей билетёра валил густой пар. А с другого конца Зоопарка уже бежали напуганные родители.

– Ну сейчас будет…– прохрипел Фёдо-р, поглаживая вмятины на доспехе.

Таня ничего не ответила. Она смотрела на людей по ту сторону вольера. Над двоими человечками, мальчиком и девочкой, уперев руки в бока, стояла сердитая женщина и, поминутно раздавая подзатыльники, что-то им внушала. Таня даже догадывалась, что.