Предрассветный туман начал уже таять, когда вице-адмирал Тюити Нагумо в сопровождении капитана "Красного замка" Киичи Хасегава вышел на палубу флагмана. Впереди, даже в сильный морской бинокль, виднелось лишь только море, но офицеры знали, что цель уже близка. Несколько дней в полной секретности ударная группа авианосцев, кораблей сопровождения и подводных лодок двигалась с Курил к базе противника в Жемчужной гавани. Конечно, многое в этой войне – странно и противоречиво. Ударную операцию разработал адмирал Ямамото – противник нападения на Америку. Несмотря на свои взгляды, именно он назначен командующим флотом, а специалист по торпедным атакам – Нагумо – командующим морской авиацией. Но в войне важно не "по любви", а "с усердием". Только постоянное упорство приносит удачу. И, если не победу, то славу.

Это понимали оба старших офицера, начинавших службу гардемаринами ещё на "Сое" – бывшем русском "Варяге". Когда-то его капитан получил две высшие награды: от своего царя и японского императора. А теперь, похоже, всё наоборот. Ямамото открыто угрожали расправой противники его взглядов. "Хорошо, – говорил он, – разобьём мы американский флот. Развяжем себе руки на полгода, ну, от силы – на год. А потом? Чтобы победить Америку, этого мало. Мало даже захватить Сан-Франциско. Для победы надо промаршировать через всю страну и подписать капитуляцию в Вашингтоне. Есть, господа офицеры, среди вас хотя бы один, кто верит в такую возможность?"

Но император оказался хитрее. Дипломатичнее. Задавал правильные вопросы:

– Считаете ли вы, уважаемый адмирал, что Япония должна покорно терпеть американское нефтяное эмбарго?

– Нет, ваше Величество.

– Какой путь выбрать, если дипломатия не приводит к результату?

– Военный, ваше Величество.

– Как начать боевые действия с наибольшим успехом?

– Предупреждающим ударом по противнику, ваше Величество.

– Вот вы и разработаете этот удар.

Нагумо нахмурился. Снял фуражку, подставил короткий ёжик седеющих волос свежему ветру, помолчал и заметил:

– Боюсь, Киичи, американцы никогда не простят нам нападения без объявления войны.

– Согласен. Но в первую очередь, они не простят этого Ямамото, не только как отдавшему приказ о нападении, но и как выпускнику Гарварда и Военно-Морского колледжа США.

– Вот, я и говорю, что раньше доблестных воинов почитали и на родине, и в стране противника, а сейчас обе нации готовы прикончить.

– Одно успокаивает: настоящий самурай всегда рад умереть за императора и Японию.

 

 

Спасательный отряд обнаружил тело адмирала на следующий день – девятнадцатого апреля. Над правым глазом бывшего командующего флотом темнело выходное отверстие пули. Ямамото сидел, пристёгнутый к катапультированному креслу, одетый в скромную полевую форму, контрастирующую с белоснежными перчатками и погонами, расшитыми вишнёвыми цветками на золотом фоне. В левой руке погибший сжимал рукоять самурайского меча.

– Господи, он совершил ритуальное самоубийство, – сказал лейтенант Хамасуна. – Добровольно подставил себя под пули врага.

Лейтенант не подозревал, как он близок к истине. Адмирал не желал слышать ничьих гипотез о засаде. Он твердил:

– Умереть в бою – это честь для военного!

Чего он хотел: чести или смерти? Как знать, не поколебались бы героические взгляды воина, располагай он сведениями, что навстречу двум самолётам с его командой и скромной охране – шестёрке истребителей "Митсубиси" уже несутся в абсолютном радиомолчании, соблюдая полную конспирацию, восемнадцать американских самолётов-перехватчиков – "Молний"? Не важно, что четыре из них не долетели до места встречи, что два не сумели сбросить тяжёлые дополнительные бензобаки и лишились маневренности атаки, а ещё двум пришлось их прикрывать. Хватило одного настойчивого пулемётчика, чтобы поджечь мотор адмиральского самолёта. Приказ был прост: "Найти и уничтожить!" Лейтенант Барбер выполнил его, даже не зная, кого конкретно атакует. Он также не знал, что четырьмя днями раньше в кабинете президента Соединённых Штатов раздался звонок.

Рузвельт поднял трубку правительственного телефона и услышал голос своего тёзки, секретаря по военно-морским делам Нокса:

– Мистер президент, есть интересная новость!

Как бывший газетчик и издатель, Франклин Нокс больше всего на свете ценил важную информацию.

– Порадуй меня, Франки, – откликнулся президент.

– Мои ребята перехватили и расшифровали депешу с расписанием полёта… нашего "друга", адмирала Исороку Ямамото. Того самого, кто призывал промаршировать через все штаты и подписать капитуляцию в Вашингтоне.

– Да, это интересно, – глаза президента загорелись азартом. – А нельзя ли достать до него? Что считают военные специалисты?

– Я консультировался с адмиралом Нимецем. Он полагает, что операция "Возмездие" должна пройти успешно для наших истребителей.

– Будь любезен, попроси от моего имени лётчиков хорошенько постараться…

 

 

"Не учебная воздушная атака!" – корявыми от ужаса словами вещало радио.

Ранним воскресным утром, под грохот взрывов, лётчики бежали к своим пылающим, выстроенным крыло в крыло машинам. Четыреста японских бомбардировщиков, взлетевших с палуб гигантских авианосцев, уничтожали американскую технику. Самолёты и корабли, всё, что составляло силу американского тихоокеанского флота, горело на земле и на рейде.

Подлый коварный удар! Нет, смелый тактический приём! "Банзай!" Неполные двадцать минут атаки, и Восходящее солнце – в зените. Путь к Филиппинам, Бирме, Гавайям – Юго-восточной Азии – колониям США, Англии и Голландии открыт для императорской армии.

Линкор "Аризона" бросился к выходу из гавани. Контр-адмирал Исаак Кидд, ночевавший на его борту, оказался старшим офицером в гавани. Он решил ударить мощной артиллерией по японским авианосцам с поэтическими названиями журавлей и драконов… Капитан Франклин Ван Валкенбург вёл корабль на сближение с врагом. Увы, новое время диктовало новые методы сражений. Торпеды протаранили борта флагмана – полбеды, он лишь слегка накренился, продолжая идти к цели. Но вот, тяжёлые авиационные бомбы пробили палубную броню, нырнув в глубину корабля, к запасам топлива и снарядов. Гигантский столб пламени салютовал "вечным огнём" погибшим морякам.

Вице-адмирал Нагумо был доволен: морская авиация выполнила поставленную задачу. Двумя воздушными атаками, при минимальных потерях живой силы, она разгромила американский тихоокеанский флот. Потоплены и повреждены линкоры, крейсера, эсминцы, тральщики. Всего восемнадцать судов. Сотни самолётов противника. Увы, американских авианосцев не оказалось на базе. Искать их в море было рискованно.

На следующее утро на борту японского флагмана, крейсера "Ямато", адмирал Ямамото проводил анализ сражения. Тактическая победа была за Японией.

– Можно признать действия адмирала Нагумо верными. Они соответствуют национальной доктрине – сохранить свои силы важнее, чем уничтожить вражеские. Однако представляете, какую пользу можно было извлечь, обнаружив и потопив американские авианосцы? А наземные сооружения? Третьей атакой на доки и нефтехранилища, мы могли нанести штатам сокрушительный удар. А сейчас – всё дело времени. Страна, отражающая нападение, всегда получает политическое преимущество. Думаю, что часы уже пошли…

 

 

Вильям Фридман, старший криптолог Министерства обороны США, никогда не бывал в Кишинёве, на родине отца. Он никогда не видел в театре игры Михоэлса. Но и без этого слова короля Лира: "Чтобы поймать счастье, надо уметь бегать" звучали в его сознании. Что с того, что он разгадал дипломатический код Японии, если атаку на Пирл Харбор не удалось предотвратить? И он работал ещё напряженнее, без сна и отдыха, доводя себя до истощения. "Надо предвосхитить возможные усложнения кода", – думал Вильям. И вместе с ним математики, шифровальщики, переводчики. Поэтому неудивительно, когда на стол военного министра легла депеша:

"Враг будет атаковать военную базу острова Мидуэй".

"Это – магия!" – восхитился Нокс. И действительно, операция по расшифровке кода называлась именно так.

Атака Мидуэя, предложенная адмиралом Ямамото, длительное время оставалась лишь одним из вариантов ведения войны. Но после воздушного налёта эскадрильи подполковника Дулитла на Токио, план Ямамото немедленно утвердили. Хоть пресса издевалась, что воздушный рейд повредил скорее ничего (do nothing), чем мало (do little), тем не менее, психологический эффект операции был ошеломляющим. Ударом по Мидуэю предполагалось окончательно подавить базы США в Тихом океане, а также уничтожить американский флот, который бросится на помощь его защитникам.

Однако адмирал Честер Нимец, читая зашифрованные японские радиограммы, просто переиграл противника: американские самолёты появлялись "ниоткуда" и исчезали в "никуда". Так же как и их плавбазы, которых японцы ожидали совсем в других местах.

Четыре мощных японских авианосца во главе с флагманом – "Красным замком" и два тяжёлых крейсера были потоплены. Три тысячи моряков погибло. Цвет лётного состава и двести пятьдесят самолётов уничтожено. Ровно через шесть месяцев после атаки Жемчужной гавани, как и опасался адмирал Ямамото, произошёл перелом в сражении двух морских держав…

 

 

– Исо, хочешь, поиграем?

– Хочу. А во что, Чесс?

– Давай, в морской бой. Только на ограниченном поле. Десять миллионов на десять миллионов. Не люблю искать корабли по всему свету.

– Согласен. А по каким правилам: старым или новым? Мне новые больше нравятся, когда корабли непрерывно меняют позицию. Так искать их интереснее.

– Идёт! А стрелять будем залпами? С авиации, кораблей и подлодок?

– Ага. А кто первый начнёт?

– Неважно. На то и задержка времени: пока снаряды долетят, второй всегда успеет ответить ударом на удар первого.

– Это честно. Главное, ведь, координаты вычислить и попасть!

– А-4, В-6, С-8!

– Линкор ранен.

– Завершим игру, а потом прокрутим её на моделяторе истории, ладно? Очень посмотреть хочется, чем она у человечков кончится.

– Давай! А помнишь, как я прошлый раз сжёг твои корабли греческим огнём?!

– А как я твою Великую армаду разметал?!

Светодиоды гигантского компьютера НАСА, дремавшего в состоянии гибернации, мигали медленно, словно устало. В связи с окончанием программы шаттлов искусственный мозг впервые за много лет получил короткую передышку в непрерывном круглосуточном режиме. Как хорошо, что супер-Фуджицу тоже отдыхал после землетрясения…