Собственно, ехать в деревню я не собиралась, но позвонила бабушка и в панике сообщила, что у нее закончились капли Зеленина, а в поселке, где только аптечный ларек, их, конечно же, не продают. Капли нужны немедленно — если будет плохо с сердцем, то только это чудо-средство сможет вернуть ее к жизни. Моя бабушка — добрый гений ипохондрии, поэтому пришлось срочно бежать в аптеку, искать лекарство, которое нашлось только в третьей по счету. Скучающая женщина по ту сторону прилавка была озадачена столь странным, как ей показалось, запросом, но после пятиминутного исследования экрана компьютера с удивлением ответила, что да, такие есть. Она с любопытством посмотрела на меня и долго объясняла, что капли надо держать обязательно в холодильнике, иначе никакого толка. Убрав две невесомых коробочки в сумку, я поехала на вокзал. Увы! День явно был не мой — электричка ушла перед самым носом. Надо было сразу идти в третью аптеку.

"Может, поехать завтра утром, чего тащиться на ночь глядя?" — с надеждой подумала я и набрала бабушку, чтобы предупредить, но телефон оказался вне зоны действия сети. С мобильными телефонами в нашей деревне просто беда. Всего сто пятьдесят километров от Москвы, но связь работает условно. Причем телефон может лежать на одном и том же месте у окна, а сеть на нем то появляется, то исчезает, как будто вышка ходит туда-сюда, чтобы не стоять на солнцепёке. Услышав в пятый раз про абонента вне зоны и предложение оставить сообщение, я сдалась и купила билет на электричку.

Целый час ожидания! Терпеть не могу это бесцельное шатание на вокзале. От нечего делать уселась на скамейку и стала наблюдать за пассажирами, которые грузились в поезд, отъезжающий в Шереметьево. Довольные и весёлые, с детьми и огромными чемоданами ехали отдыхающие. Эти пассажиры прибыли заранее и выстроились в очередь на платформе, чтобы взять вагон штурмом. У нас в крови — потолкаться, попинаться и гордо усесться у окна. Ехать всего тридцать минут, но чувствовать себя победителем — это же так приятно щекочет нервы. А вот и бизнес подошел. Офисные сотрудники в командировке — сосредоточенные, уставшие, в костюмах, с компьютерами. Они впрыгивают в вагон в последнюю минуту, тут же подключают wi-fi и погружаются в почту, недоделанные презентации и недописанные отчеты, кому-то звонят, раздают указания. Тридцать минут — еще много можно успеть. Но всех пассажиров объединяет аура легкого волнения, которое скрывается за деловой серьезностью, деланным равнодушием или радостью от предстоящего путешествия. Самолеты, конечно, самый безопасный транспорт, но никому не хочется попасть в тот минимальный процент, которому не повезло. Хорошо, что мне не с ними — передвигаться по земле безопаснее, хотя я уже соскучилась по этой офисной кутерьме.

Наконец объявляют "Москва-Гагарин". Пора. Пассажиров, к счастью, минимум. Устроившись у окна, не очень далеко от входа, я открыла книгу в надежде почитать. Ехать чуть больше часа, можно расслабиться. Но или роман был скучный, или настроение не то, мысли витали совершено вдалеке от главных героев и их переживаний. В конце концов, удивившись, как можно так скучно писать, я сдалась, предпочтя реальные пейзажи за окном, а не их грустное подобие на страницах книги. Монотонный шум настраивал на воспоминания.

Сколько лет езжу в эту деревню, страшно представить! Моя прапрабабушка оттуда родом. Была крепостной еще у графа Уварова и, к моему удивлению, — нас же в школе по-другому учили — вспоминала его с теплотой. Говорила, что добрый был и умный. Ткацкую фабрику построил. Всякие ученые-ботаники приезжали к нему в гости. До сих пор в бывшей усадьбе растет сосна-ель. Приглашенный итальянец скрестил два дерева — они прижились и выросли. Семян не дают, но глаз радуют уже больше ста лет. Зрелище любопытное — светлый солнечный ствол сосны и темно-зеленые еловые ветки.

У нас много сохранилось легенд, семейных историй. Я люблю вечерами сидеть на крыльце с бабушкой, пить душистый чай со смородиновым листом и земляничным вареньем. Смотреть на речку, на догорающий закат, засыпающий лес и слушать рассказы про ее жизнь, про жизнь прабабушки. Сказки, поверья — много чего баба Настя знает. Сидишь, чаек попиваешь, а время течет медленно, неторопливо. Кажется, что хоть и прошло сто лет, а ничего не изменилось — словно цивилизация обошла стороной эту забытую деревушку со странным названием Заслонино. А еще бабушка говорила, что если у ангела-хранителя искренне попросить, то он желание обязательно выполнит. Врач, она много в жизни повидала, войну прошла, но вот верит в эту ерунду. Я пыталась просить интересную работу, а результат ноль. То ли не то ищу, то ли не так прошу. Надо еще будет попробовать.

Объявили мою остановку. Ничего, что пришлось так поздно ехать, доберусь как-нибудь, зато вечер вместе скоротаем. Любимые бабушкины "Лимонные дольки" я успела прихватить с собой. Сколько всего нового появилось, а вот "Лимонные дольки" — все равно самые вкусные. Никакие импортные конфеты не ест, пробует, говорит, что вкусно, но привезти просит "Лимонные дольки".

 

Электричка хлопнула дверьми и, весело грохоча, укатилась, оставив меня совершенно одну на узкой платформе. Больше никто не вышел. Да, оно и понятно — середина недели и уже восемь вечера. Дачники в такое время не ездят, а местные — по домам сидят.

Солнце только начало клониться к горизонту — июль, стемнеет не раньше одиннадцати, успею дойти засветло. Обычно я выхожу на остановку раньше, там сажусь на автобус и где-то через час уже в посёлке, ну а потом полкилометра пешком — и вот оно Заслонино. Но после семи вечера автобусы не ходят, а лишних денег на машину у меня не нет. Полгода без работы приучили к режиму экономии. Поэтому пришлось выйти в Полушкино. Десять километров пешком, и я дома. Хорошо, что сумка легкая.

Тропинка, причудливо извиваясь, вела от платформы через поле в небольшой лесок. Два часа по проселочной дороге в полном одиночестве. Не очень весело, зато на природе. Воздух здесь такой вкусный. На поле такое разнотравье! Аж в глазах рябит от солнечных ромашек, золотых лютиков, веселых колокольчиков, полевых гвоздик — какофония цвета, словно разрисованная занавесь. Яркая, воздушная, перекатывается волнами от легкого ветерка и, нагревшись на жарком июльском солнце, источает умопомрачительный медовый запах. Хочется лечь на этот ковёр, смотреть в бездонное небо и никуда не спешить. Когда-нибудь я обязательно это сделаю. Тропинка, пробежав по полю, свернула в прохладный перелесок и вывела на просёлочную дорогу.

Я сняла кроссовки и пошла босиком. Теплая шелковистая, чуть потрескавшаяся земля чем-то напоминала дорогу из желтого кирпича. Так и хотелось спеть: "Мы в город изумрудный идем дорогой трудной!" Но моя дорога не была трудной. Солнце клонилось к закату, и бездонное небо уже начало менять цвет с голубого на сине-желто-оранжевый. Вокруг ни души, тишину нарушали лишь птицы, да жужжание неугомонных пчел. Иди себе и иди, наслаждайся… Вот также было тихо и спокойно тут и сто лет назад, и двести… Все меняется, а вот поле, небо с облаками, солнце…

Впереди показался овраг, на дне которого тек полуживой ручей. Кладки положены как-то кособоко, вокруг грязь. Про перила — молчу. Да уж — не Европа. Кроссовки решила не надевать — ноги легче отмыть. Кое-как перебралась и запыхавшись поднялась на другую сторону. Невольно вспомнилась бабушкина история про бездонный колодец. Когда французы отступали, то ли случайно, или нарочно, в верстах трех от нашей деревни, утопили обоз с награбленным серебром. Двести лет прошло, а народ все к этому месту за водой ходит. Говорят, что вода там лечебная. Но идти туда надо по особой тропочке, которые знают только местные, потому что вокруг болото и утонуть можно легко. А как болото пройдешь, спускаешься в глубокий овраг — и вот он, ключ бьет. Вода там ледяная, аж зубы ломит, но вкусная! Меня в детстве бабушка водила. И всегда предупреждала: "Ни шагу с тропинки! Дух тут живет, клад охраняет. В миг в болото утащит!" Рассказывают, что были смельчаки, которые хотели эту телегу с серебром вытащить, но выжил только один. Еле доковылял до деревни, весь изодранный, чуть дышал, а в глазах — ужас. Только и говорил: "Туман, туман всех убил!" Что за туман, никто так и не понял, а через неделю мужик помер. То ли, действительно туман, то ли сами друг друга поубивали. Ключ же этот назвали Бездонным Колодцем. Кто туда попадет — не возвращается. Воду брать можно, а клад искать нельзя. Он хозяина дожидается. Кто хозяин, бог его знает! Вряд ли французы — они же награбленное везли. Наверное, тот, у кого они это серебро забрали. Но кто его будет искать? Сгинул во время войны, а может убили. Вот его дух и охраняет свое. Хотя воду брать разрешает. Но местные рассказывают, что не простой это дух: злой и жадный. Богатство приумножить хочет. Если близко к кладу подойти, то хозяин разум мутит и становится человек кровожадным убийцей, ходит по дорогам, грабит и убивает, а награбленное на болото хозяину несет. Бред, конечно. Но до революции, действительно была серия убийств с ограблениями, как раз недалеко от этого болота. Полиция из Москвы приезжала, даже в газетах писали. Громкое дело было. Всех поймали и осудили. Я случайно большую статью в интернете нашла об этом процессе, когда в универе готовила доклад про адвоката Федора Плевако. Может, отсюда пошло поверье. Кто знает? Вот после таких бабушкиных рассказов я стала побаиваться туманов. В них и есть очарование таинственности, но мало ли, что может вылезти из этой белесой водяной взвеси.

 

Дорога, извиваясь, бежала среди полей: то поднималась на небольшие пологие холмы, то забегала в перелесок. Мысли лениво текли, вспоминалось то одно, то другое. Завтра опять на собеседование идти. Последний раз ходила в прошлую пятницу. До этого агентство неделю уговаривало меня. Прочитав описание, я сказала: "Ребят, не мое. Здесь объем продаж сто миллионов, а я отвечала за пятьдесят, команда — тридцать человек, а у меня максимум было десять. Не получится" — А те: "Нет, у вас уникальный опыт проектных продаж. Это редкость на рынке. Вы именно тот кандидат, кого они ищут". Заполнила анкету, через неделю перезвонили уже из компании и пригласили на встречу в пятницу в шесть часов вечера. Переспрашиваю: "Уверены, что в пятницу вечером?" — "Да, в пятницу, после работы". Странно. Пятница, лето, жара. Москва пустеет в этом время — кто на дачу, кто по барам праздновать конец недели, а кто — домой к семье. Ну, пятница так пятница. Приехала, позвонила с ресепшен директору по развитию бизнеса. Приятный женский голос ответил: "Отлично. Сейчас приду". Пришла. Через час. В офис не пригласила — пятница, вечер.

— Вы Смирнова Полина? Давайте быстро тут на диванчике поговорим. Так, за какой бизнес отвечали?

— Пятьдесят миллионов.

— Кхе. Сколько людей в подчинении?

— Десять.

— Хм, а зачем к нам пришли? У нас сто миллионов и команда больше тридцати человек, правда, половину надо уволить и нанять новых.

— Вы пригласили.

— Да? Ну, вы же понимаете, что не подходите. Извините, мне пора бежать. У дочки день рождения, надо до восьми торт успеть заказать.

— Да, конечно.

— Не хорошо же ребенка без торта оставлять, правда? Я вас порекомендую кому-нибудь, — и с этими словами деловая мама упорхнула. Час ожидания и десять минут разговора. В агентство потом долго извинялись, но непрофессионализм достал.

 

Солнце все ближе клонилось к горизонту, тени стали длиннее, воздух наполнился тишиной. Только где-то вдалеке слышался одинокий звук мотора. День уже в полудреме готовился передать свои права подружке ночи. Все будто замерло в ожидании таинства сумерек. Заметно похолодало. Жаль, я не взяла шаль, но кто бы мог подумать, что после жаркого дня погода так резко изменится.

Дорога очередной раз спустилась в низину, где, к моему удивлению, лежал туман, еще совсем легкий, полупрозрачный. Стало совсем зябко и немного тревожно. Хотя с чего собственно? Туман — обычное явление. Бабушкины сказки совсем ни причем. Это все суеверия, попыталась я отбросить дурные мысли. Надо было все-таки дома остаться, а тут еще на днях такой странный сон приснился.

Сон в самом деле был дурной. Я в нем умерла. Возможно, звучит странно, но я сама удивилась — никогда не умирала во сне. В самый критичный момент просыпаешься и все. А тут… Из всего сна помню только конец, как под крылом самолета загорается двигатель. Пламя трепещет от ветра, кажется, вот-вот погаснет, но наоборот — разгорается все больше и больше. Вижу взрыв, именно вижу, а не слышу, двигатель отрывается от крыла и, разваливаясь в полете, медленно падает… Я в ужасе смотрю, как куски ударяются о землю, отскакивают и опять падают. Самолет делает резкий крен, слышу крики, вой, треск и…

Чернота. Все. Тихо. Оглушительно тихо. Темный экран перед глазами.... Ничего нет. Холодно и спокойно. Все кончилось, потому что я умерла. Удивленно открыла глаза — ранее утро, за окном моросит дождь. В квартире тишина — все спят. Пошла на кухню, включила телевизор — нет, в новостях все хорошо, ни один самолет не пропал и не разбился. Но я отчетливо помнила яркое пламя, черный дым и двигатель, летящий к земле. Что это было? Еще пару дней следила за новостями — все хорошо.

Я и забыла про этот сон, а тут из-за тумана вспомнила. Точнее вспомнила чувство пустоты и смерти. Что ж такое? Чуть ли не пробежав низину, я поднялась на холм, перевела дыхание и оглянулась. К своем удивлению, увидела, как из тумана выходят двое мужчин. Явно местные, в телогрейках, каких-то фуфайках с вытянутым воротом, в грязных кирзовых сапогах. Только что никого вокруг не было, а тут двое. Откуда? Ощущение тревоги усилилось. Я прибавила шагу, но эти двое не отставали и шли где-то в трехстах метрах от меня. Я решила идти помедленнее и пропустить их вперед. Неприятно, когда тебе кто-то дышит в затылок. Они тоже пошли медленнее. Стало страшно. До дому недалеко, через лес пройти, а там и деревня. Откуда они взялись? Солнце скрылось за горизонтом, появились первые звезды. В поле еще светло, но в лесу темнеет быстрее, только светлая дорога и будет видна. "Мы в город изумрудный…". Вот и дошла до города! Черт! Мысли назойливой стайкой крутились в голове. Денег нет, ограбить меня нельзя. Крикнуть? Бесполезно — вокруг никого. Да и что кричать? Помогите? Меня никто не трогает. Может, мужики в деревню возвращаются — за водкой ходили, а теперь погулять захотели. А я уже панику навела. Бред. Молча идут, не разговаривают, слышу только звук шагов, тяжелый такой. Ходили бы за водкой — трепались бы. Оглянулась. Не отстают. Лица какие-то недобрые, хотя, что там в сумерках разглядишь. Бежать? — глупо. До деревни далеко, а я босиком — догонят быстро.

Лес стремительно приближается, шаги сзади все ближе. Видимо эти двое прибавили шагу. Я чувствую их дыхание совсем рядом, в панике уже ничего не соображаю. Паника. Нет. Это уже не паника... Ужас… Каждый нерв звенит. Воздух раскалился и стал густым, как каша. Дышать невозможно… Беги! — вопит в отчаянии подсознание. И вдруг в моем перепуганном сознании спонтанно всплывают слова: "Чудотворец Николай, защити меня от лихой беды. На дороге и в пути пусть ангел-хранитель меня бережет. Защити меня от увечий и ссадин, от столкновений и гадин. Да будет воля твоя. Аминь." Я уже почти бегу, отчаянно, повторяя и повторяя про себя когда-то услышанные в детстве слова. Словно за соломинку пытаюсь ухватиться. Вот уже лес, за спиной слышно прерывистое дыхание и топот ног. Совсем близко. И все вокруг примолкло в ожидании развязки.

И вдруг из-за кустов мне навстречу выходит юноша:

— Добрый вечер, Полина, давно тебя жду. Припозднилась ты сегодня что-то.

Я остановилась с трудом переведя дыхание, по тишине поняла, что сзади двое тоже встали. А юноша, как бы ничего не замечая, продолжает:

— Баба Настя послала тебя встретить. Беспокоиться начала.

И смотрит на меня многозначительно. Ох, спасибо бабушка. Как же ты почувствовала неладное? С трудом хватая воздух, отвечаю:

— Да, на электричку опоздала. Сумку донесешь, а то тяжелая?

Сумка легкая, но сказать же что-то надо. Сзади двое стоят, тяжело дышат, слушают. А я ничего понять не могу. Кто это? Никогда не видела его в нашей деревне. Дачник? Да нет у нас дачников. Может он с ними? А юноша берет у меня сумку и так легонько вперед толкает:

— Баба Настя давно тебя ждет, пирогов с малиной испекла, твоих любимых.

Я успокоилась немного, вздохнула, пытаясь восстановить дыхание. Страх немного отпускает. Откуда он знает, что пироги с малиной мои любимые? Бабушка, наверное, сказала. Мы, не спеша, рука об руку пошли через лес, мужики сзади еще какое-то время следовали за нами, но постепенно отстали и после очередного поворота уже больше не появлялись.

Минут через пятнадцать дорога вышла из леса. Совсем стемнело, звезды высыпали, показались огоньки деревни, собаки лениво перелаивались. А вот и первые дома. Я вздохнула с облегчением, обернулась, чтобы поблагодарить и пригласить на чай с пирогами своего спасителя, но никого рядом не было. Только что же был! Удивленно огляделась — никого, лишь сумка у дороги стоит. И спрятаться негде: луг и околица. Да и зачем? Наваждение прямо. Ангел-спаситель? Смешно. Я взяла сумку и быстро пошла к своему дому.

 

Меня встретил запах только что испеченных пирожков, сладковатый, дурманящий, от такого запаха забываешь про всякие диеты и фигуры. Пироги лежали на блюде воздушные, с золотыми бочками и так просились в рот. Бабушка, увидев меня, всплеснула руками:

— Где же ты ходила так долго, голубушка? Совсем тебя заждалась. Измаялась вся. Аж Николаю Угоднику молиться начала.

— Бабушка, милая! — я обняла старушку. От нее так тепло пахло тестом, малиной и таким родным уютным домом, что я не удержалась:

— Как же я рада тебя видеть!

Бабушка заулыбалась довольная:

— А ты приезжай чаще. Вон и пирожков испекла. Твои любимые! Весь вечер провозилась.

— Ты у меня золото! Так вкусно пахнет — объедение! Бабуля, спасибо, что послала встретить меня.

— Кого послала? — удивилась баба Настя.

— Как? Молодого человека. Он встретил меня у леса и буквально до дома проводил, — теперь уже я с удивлением посмотрела на бабушку.

— Странно, у нас тут только старики да старухи… Кого могу попросить? Да и откуда я могла знать, какой дорогой ты поедешь. Не морочь голову, — отмахнулась баба Настя, — Иди умойся с дороги. Посмотри на кого похожа! И садись скорей. Ужин стынет, да и пирожки с малиной заждались мою внученьку.

Пока я умывалась, бабушка хлопотала у стола и не умолкала:

— А у нас тут такое происходит, ты не представляешь. Вчера участковый приходил, всех опрашивал — не видели ли кого незнакомого или что-то странное. Говорят, в нашем районе маньяк объявился. Уже пять трупов нашли — совсем молодые девушки. Детали не знаю, — продолжала она, разливая чай по чашкам, — участковый не рассказывал, но предупредил, чтобы по ночам не гуляли. Да нам-то что, мы сериалы смотрим, это молодежь предупреждать надо — они в ночное ходят.

— Подожди, ба... То есть, ты знала об этом еще вчера? — с изумлением спросила я.

— О маньяке-то? Да, вчера. А что?

— А почему не сказала по телефону?

— Зачем пугать? Он по ночам ходит. И его же молодые девчонки интересуют, а ты у нас уже не молода, за тридцать перевалило, так что тебе бояться нечего.

Да уж, бабушка никогда у нас тактичностью не отличалась. Я не унималась:

— Молодые — это сколько?

— Ну откуда же я знаю. Участковый сказал, что молодые. Что я возраст буду спрашивать?

И тут меня накрыло — голова закружилась, в глазах поплыли круги, и такая слабость, что пришлось срочно сесть на диван.

— Ты чего так побледнела? Как себя чувствуешь? Может, давление померить?

В бабушке проснулся врач, и вопросы сыпались один за другим:

— Ты не беременная случаем?

— Ба, ты опять за свое? Нет. Устала, день был жаркий. Я спать пойду. В мансарде постелю, там прохладно.

— А чай? Пироги?

— Завтра. Все завтра. Перегрелась, наверное, — сказала я, вставая. Мутило сильно, хотелось скорей лечь.

Вид у бабушки был расстроенный:

— Ну вот, а я весь вечер возилась. Ладно, я тебе пирожки на завтра в дорогу соберу. Мишеньку угостишь. Жаль, что он не приехал, а то бы сама угостила зятя любимого. Может, заедет на следующей неделе калитку починить? Не закрывается.

 

Уже в кровати, под самой крышей, я немного пришла в себя. Сон никак не шел. Закрываю глаза и вижу двух мужиков. Неужели эти двое — те самые. И я видела их лица. А если они меня будут искать? А если они проследили, где я живу? Ведь убьют, свидетели не нужны. Позвонить в полицию? И что скажу? Видела двоих, которые шли за мной, а потом отстали? Звучит смешно. И маньяки вроде по одному ходят, а не толпами. Странная история… Завтра позвоню все-таки. И этот молодой человек… Черт! Я вспомнила, что из-за переживаний забыла достать капли из сумки. А ведь фармацевт предупреждала. Пришлось встать, спуститься на первый этаж, в темноте найти сумку, при этом ничего не уронить и ни на что не наткнуться, достать капли. Надеюсь, не успели испортиться. Прошла на веранду и положила коробочки в холодильник. Завтра придется встать пораньше, чтобы вернуться домой к двенадцати, заехать к маме отвезти продукты, а в четыре уже быть на собеседовании, при чем во всеоружии — улыбаться, рассказывать о себе, своих достижениях. Как я устала!

За окнами собралась, казалось, вся тьма ночи, даже луны не видно. Ба тихо сопит в соседней комнате. Сонное царство накрыло дом теплым пуховым одеялом внутри и снаружи. Где-то совсем рядом залаяла собака. Хрустнула ветка в саду, будто кто-то сделал неосторожный шаг. Посмотрела в окно — темнота. Так, хватит с меня страхов. Я проверила входную дверь — заперта, все в порядке. На всякий случай поставила табуретку у двери — если все-таки кто-то войдет, то наткнется, и от шума мы проснемся. Все, теперь можно спать. Я тихонько поднялась к себе, уютно устроилась под одеялом. Мысли переключились на бабушку, которая не посчитала нужным мне сказать про маньяка, но заставила ехать за тридевять земель. На маму, которая все хочет знать и постоянно требует внимания, понимания и участия. Почему-то я всегда всем должна — родным, близким, друзьям… Все постоянно что-то хотят, а я так и не научилась говорить "нет". А кто будет мои желания исполнять? И вдруг неожиданно представила, как я, то есть мое тело, лежит сейчас где-нибудь в лесу. Тихо, спокойно, глаза смотрят на звезды. Нет ни боли, ни страха. И никуда не надо торопиться, и никому уже не должна, все заботы и беспокойства остались там, за чертой. Вот есть в этом что-то. Только пусть это произойдет быстро и во сне — и с этой мыслью я погрузилась в темноту.

 

Рано утром в московской квартире раздался телефонный звонок. Сонный мужчина поднял трубку:

— Слушаю.

— Смирнов Михаил Сергеевич? — послышался сухой официальный голос.

— Да. С кем я разговариваю?

— Это участковый, Макаров Валерий Михайлович, — повисла пауза, а потом голос продолжил. — Вам принадлежит дом в деревне Заслонино?

— Нет, моей жене. Да, а что случилось?

— Понимаете, в доме ночью был пожар. Его быстро потушили, но... Короче, мы нашли двух женщин. Они надышались дымом, одна в коме, а вторую не успели спасти. Вы можете приехать опознать?