Объявление:
Утром шеф вызвал Андрея Кибиткина на ковёр, что не
сулило последнему ничего хорошего. Он и сам всё прекрасно понимал. Не ладится
карьера. Не клеится с репортажами. Статейки выходят неинтересными, наивными и
малосодержательными. Приходилось буквально высасывать из пальца сомнительные
псевдосенсации, чтобы чем-то заполнить газетную колонку.
"Русалки в джакузи у рублёвого
миллиардера".
" Кастрированный кот, отомстивший хозяину
варварским способом."
"Вдова семидесяти лет, забеременевшая в доме престарелых
от интимной связи с домовым." И тому подобная лабуда.
Андрей устал. Тридцать пять лет. Муж, отец,
кормилец. Вроде всё нормально. Как у всех. Но, чего-то не хватало. Надоело
ощущать себя второсортным корреспондентом, такого же печатного издания. Поэтому
зашёл в кабинет главного редактора без колебаний. Даже спокойствие какое-то
образовалось. А что? Душевную пустоту заполнили наглость и самоуверенность.
– Здрасьте вам, Анатолий Львович! – приветствовал
шефа Кибиткин.
– Да, здравствуй, Андрей! Проходи, – не отводя глаз
от компьютерного монитора, ответил тот.
– Что, ругать будете?
– Ругать не стану, хотя есть за что. Твоя колонка,
я бы сказал, увядающая, тенденции неутешительные, – редактор с сожалением
развёл руками, – но сейчас не об этом. У меня дело есть и не терпящее
отлагательств.
Приунывший Андрей неожиданно заинтересовался.
– И какое же дело, если не секрет?
– Командировочка намечается. Реабилитационная. Хотя
бы, какая - то конкретика, – в полуулыбке скривил губы редактор.
– Заодно и рейтинг попробуем поднять. Поедешь? –
добавил шеф.
– Я и не против. Ничем особым сейчас не занят. -
беспечно ответил Андрей, переминаясь с ноги на ногу.
– И не спросишь куда, зачем?
– Для чего спрашивать? Надеюсь, к чёрту на рога не
пошлёте? – ухмыльнулся Кибиткин.
Анатолий Львович приподнял брови.
– Ты уверен? Чертовщины в этом предприятии - хоть
отбавляй. По рассказам очевидцев, естественно! – интригующе добавил он.
Но, в предвкушении перемен, Андрей легкомысленно
отнесся к реплике редактора…
***
Командировка задалась с самого начала. Три дня
поездом, потом два дня на попутках и полдня на вездеходе. Дорога вела в самое
сердце дремучей тайги. Спецкор газеты "Сибирская Аномалия" Андрей
Кибиткин проделал этот путь не без удовольствия. Главное, что путешествие
отвлекало от домашних проблем и вязкой рутины: деньги, тёща, однокомнатная
палата с удобствами в коридоре, плачущий свёрток, недавно принесенный женой из
роддома…
Всё осталось там, за пробегающими в окнах вековыми
деревьями. Он почувствовал себя свободным и окрыленным. Ему впервые поручили
собственное журналистское расследование на выезде, и осознание этого факта
переполняло эмоциями. Конечно, газетенка местного значения "Сибирская
Аномалия"– явно не "Дайли Телеграф". И, тем не менее…
Добираться до таёжного поселка Кедрачи пришлось
пешком, ибо техника благополучно застряла в пучинах грязевого потока за пару –
тройку километров до цели. Но Андрей не отчаивался. Апрельский воздух благоухал
разнотравьем и сопровождал путешественника лёгкими освежающими порывами. Через
полчаса показались первые домишки, хором залаяли собаки. Тайга вплотную
подступала к жилищу человека, лихорадочно пытаясь поглотить в свои недра
чужеродные постройки. Стремительно смеркалось, и на ночном небосводе проступил
Млечный путь.
"Красотища какая, разве в городе такое
увидишь?"– завороженно рассматривая звёздное полотно, подумал Кибиткин.
Андрей заглянул в блокнот, где Анатолий Львович
собственноручно накропал карту и обозначил маршрут, и постучал в дверь
сельского проводника.
– Добрый вечер, Митрофан Павлович? Я специальный
корреспондент газеты…
– Да знаю я, звонили уже из райцентра, –
неприветливо буркнул мужичок лет пятидесяти с гаком. – Чего вас сюда несет? Всё
сенсации ищете? Ан нет их!
– Ну, вы этого наверняка, знать не можете, –
нетвердо сказал Андрей. – Когда мы посетим место происшествия?
Мужик мельком глянул на спецкора.
– Нет там никакого происшествия. Одни слухи. Завтра
пойдем, леший тебя подери! Ясно, что не сегодня, – потом отчего- то успокоился.
– Заходи давай, вечерить будем!
Ужинали за полночь. Андрей не отказался от
хлебосольного угощения и домашнего крепкого напитка. В уютной избе хлопотала
хозяйка, на печи возился мальчонка лет пяти.
Похрустывая малосольным огурчиком, Митрофан доверительно
обратился к собеседнику.
– Значится так, приезжий. Ты не обижайся, но мы в
тайге тут люди суровые. Что думаем, то и говорим.
– Конечно, я понимаю, – попытался поддержать беседу
спецкор, – образ жизни накладывает отпечаток на стереотип поведения…
– Я бы тебе сказал, кто на что и куда накладывает,
– бесцеремонно перебил хозяин. – Если бы не внучок!
Митрофан кивнул в сторону печи.
– Я тебя предупредить хочу. – он посмотрел на гостя
долгим изучающим взглядом.
– В смысле? – блаженно улыбнулся Андрей. Принятый
самогон изнутри согревал желудок и настраивал на философскую беседу.
– О чём предупредить?
Митрофан постучал по столу сушёной воблой и
неожиданно серьёзно произнес.
– Не ходил бы ты в это поганое место.
Видя полное недоумения спецкора, он нахмурился.
– Говорю тебе, дрянное дело затеваешь. Много людей
пропало там без вести. Все, на вроде тебя, с камерами лезли. Пойди их теперь,
поищи!
Андрей искренне рассмеялся.
– Митрофан Павлович, ну, вы даёте! Кончайте эти
таёжные байки! Современная наука всё знает и может обосновать. Я же для этого и
приехал.
– Ни хрена твоя наука не знает. Только пыжится, а
объяснить не может! Ага, – Митрофан ловко опрокинул стопку и перевернул её
вверх донышком. – Пошли спать, дурень городской.
Но сомлевший Андрей уже закимарил, уткнувшись лбом об столешницу.
***
В тайгу вышли с рассветом. Митрофан прихватил с
собой ружьишко и скромный провиант, на скорую руку собранный женой.
Андрей бодро шагал рядом с провожатым. Вчерашний
хмель незаметно выветрился на утренней прохладе и не повлиял на общее
самочувствие журналиста.
– А идти далеко? – полюбопытствовал он.
– Километров пятнадцать будет. При нашем ходе, да с
привалами, к полудню должны добраться. Ночевать там не останусь. Даже темноты
дожидаться не желаю. Предупреждаю заранее!
– Вот, интересно, откуда берутся всякие глупые
домыслы? – рассуждал Кибиткин. – Тут гиблое место, там чертова топь или ведьмин
круг! Это всё потому, что невежественные граждане распускают ненаучные слухи …
– А если место на самом деле гиблое, что прикажешь
делать? – неожиданно жестко оборвал собеседника Митрофан.
Андрей удивился решительному отпору проводника. Фиг
его знает, почему. Но, произнесённые резким тоном слова оставили неприятный
осадок. Вскоре, тревожное чувство, зарождающееся в душе спецкора, развеялось
под влиянием природных пейзажей. Могучие кедры вершинами упирались в небесный свод. Где-то поблизости по камням бежал ручей, напоминая о своём существовании загадочным журчанием в лесной теснине. Кибиткин любовался тайгой, не забывая о
фоторепортаже. После второго привала прошли ещё около часа. Митрофан,
практически молчавший всю дорогу, остановился на опушке леса и пристально
посмотрел на Андрея.
– На тебе Боже, что мне негоже. Вот и конечная цель
нашего путешествия!
– Где? – рассеянно озирался журналист.
– Вот, посреди поляны, гляди! Бесплатно пока что.
Андрей прошел на ватных ногах ещё пару шагов.
Возможная близость к разгадке тайны, из-за которой проделан немалый путь,
будоражила воображение. Там, где указал Митрофан, ясно обозначился круг
диаметром около ста метров, образованный полегшими ростками клевера. Он
идеально вписывался в ландшафт, словно прорисованный невидимой рукой. Казалось,
для создания столь совершенной геометрической формы неизвестный чертёжник
воспользовался гигантским циркулем. Потрясённый Кибиткин схватился за
видеокамеру.
– Пиктограмма? Геоглиф? – разволновался
журналист.
– Стой на месте. Дальше не ходи! – жестко заявил
Митрофан.
Но Андрей лишь отмахнулся.
– Вот, опять вы за старое. Ну, поймите же. Мне в
редакцию нужно предоставить материалы, – засуетился он. – Понимаете, как важно
нашему постоянному читателю донести правдивую информацию?
Митрофан помрачнел и нервно закурил самокрутку.
– Гиблое это место. Зря не веришь мне! – с досадою
отвернулся проводник от журналиста.
Андрей нерешительно потоптался на месте.
– Ну, почему вы так настаиваете на этой версии?
Появление кругов на полях, не такая уж редкость. Например, в Великобритании его
можно рассматривать, как обыденное. Причины выясняются. Но скорее всего, это
природное явление…
– Да? А тебе не кажется странным, что эта
дрянь проявляется на лугу каждые двенадцать лет?
– Ну, это как раз объясняет теорию солнечной
активности и вихревых потоков. Тороидов и плазменных всплесков, – разгорячился
спецкор. Он тщательно готовился к командировке и в короткие сроки перечитал
гору малопонятной литературы.
– Это ничего не объясняет! – повысил голос
Митрофан. – Как рассудишь, что в этом месте регулярно исчезают люди? И
причем бесследно? Или то, что с наступлением темноты тут слышатся голоса? Или
вот это, например, ты как мне растолкуешь?
Митрофан порылся в кармане ватника и протянул
Андрею выцветшие фотографии, сделанные допотопным полароидом. На одной из них
улыбалась белокурая девчушка - подросток. Она смешно вытянула губы, явно
позируя фотографу. Андрей не сразу заметил, что девочка стояла в самом центре
круга.
– Ну и что? – озадаченно спросил Андрей. – Что тут
странного?
– А вот что, дорогой мой Фома Неверующий! Это дочь
моя на фото. Глаша.
– Ну, – нетерпеливо перебил спецкор.
– А то, что после этой треклятой съемки она
пропала! А, как и куда, хоть убей – не знаю. Я и снимал её тут. Двенадцать
годков назад. Сейчас бы уже взрослой бабой была, горемычная. – утёр
навернувшуюся слезу проводник.
– То есть, вы хотите сказать, что она исчезла на
ваших глазах? – удивился спецкор.
– Ничего я не хочу сказать. – Митрофан тяжело
вздохнул. – Второе фото наблюдай, через пятнадцать секунд после первого
сделано. Там всё отмечено. А Глашеньки уже нет. Целый год меня милиция опосля
трясла. Подозревали в тяжких грехах.
Андрей не найдя, что сказать, промолчал.
– А ещё кто-то тут пропадал из ваших знакомых?
– Да хоть бы агроном наш, Вовка Лопухов.
Аккурат, двадцать четыре года назад. Он в этой чёртовой загогулине всё что-то
измерял линейкой. Потом сказал, что вроде как догадался, кто клевер так
ровненько косит. Избушку соорудил недалече. Вон её развалины на отшибе, –
указал Митрофан.
– Как-то ночью тут засаду устроил на
злоумышленников. Подозревал пацанву, местных шалопаев. Да где им такое
соорудить без инструментария! С тех пор никто не видал агронома. Поминай, как
звали… – выразительно добавил проводник.
Вот оно. Самое то. Чутье журналиста, изрядно
подзабытое и заснувшее, внезапно подало признаки жизни. Андрей четко представил
заголовок будущей статьи в газете.
"Агроном Лопухов и другие жертвы таинственной
кольцевой формации".
– Так, по вашему мнению, пропадают только те люди,
которые оказываются в центре круга? – деловито поинтересовался спецкор.
– Не знаю точно, – насторожился Митрофан. –
Кажется, ещё и время имеет значение.
– Вот сейчас же и проверим. Приступим к полевым
испытаниям и в прямом, и в переносном смысле, – раздухарился Кибиткин. – Наша
газета просвещает массы и пытается пропагандировать научную трактовку всех
аномальных событий.
Но Митрофан будто и не слушал собеседника.
– Ну всё, понёс заумную ахинею, дурачок
пришлый! Не ходи. Одумайся, пока не поздно!
Но Андрей не обратил внимания на слова проводника,
отмахнувшись от него, как от назойливой мухи…
***
Спецкор "Сибирской Аномалии"
разочарованно простоял в эпицентре формации около получаса, полуденное солнце слепило
глаза и ничего, ровным счётом, не переменилось. Разве только, какая-то
сонливость или апатия навалилась.
Неуемный Митрофан суетился вдоль окружности,
периодически выкрикивая его имя.
– Андрей, не дури! Не испытывай судьбу! Христом -
Богом молю!
– Не кричи, Митрофан. Я тебя прекрасно слышу. Ну,
что ты, в самом деле, панику сеешь на ниву науки? – лениво отозвался он.
Проводник неопределённо махнул рукой в сторону леса
и быстро пошёл прочь.
– Вот же болван твердолобый! Так я и знал! – со
злостью сплюнул на траву Митрофан, расстроенно озираясь по сторонам.
– Подожди меня, – нехотя промямлил Андрей. – Вот
человек нетерпеливый. Иду уже.
Кибиткин, на всякий случай, поснимал на видеокамеру
вид изнутри круга, живописную местность и окрестности.
"Даже как-то обидно, что никаких аномальных
явлений не произошло", - размышлял спецкор.
"Ну, что -нибудь напишу, сделаю акцент на
пропавших без вести, слегка приукрашу", – он медленно плёлся за
проводником.
Тем временем, Митрофан мелькнул возле вековой сосны
и исчез в чащобе девственной тайги. Андрей ускорил шаг. Но проводника догнать
не удавалось. Размышляя о вечных тайнах природы, он и не заметил, как стемнело.
Растерянно оглянулся в поисках напарника.
– Эй, Митрофан! – прокричал спецкор. – По моим
часам сейчас три пополудни. Чего это так темно стало?
– Это потому, друг мой, что сейчас вовсе не три
часа дня. И, вообще, никакие часы тебе больше не понадобятся.
Андрей вздрогнул и обернулся.
Рядом с ним, привалившись к стволу ели, стоял
высокий мужчина в кепке, лет сорока с небольшим. Он держал в руках лукошко, до
краёв наполненное свежими мухоморами.
– Вы кто? – пролепетал озадаченный спецкор.
– Я то? Пожалуй, что ваш коллега. Агроном Лопухов,
– и мужчина протянул руку. Андрей ответил на приветствие без особого
энтузиазма.
– Так вы же, по рассказам очевидцев, исчезли при
невыясненных обстоятельствах около четверти века назад? – неуверенно спросил
журналист.
– Возможно, – уклончиво ответил собеседник. – Но
этот философский вопрос я пока оставлю открытым.
– Мне бы догнать Митрофана, завтра за мной заедет
вездеход. До воскресенья я обязан вернуться на работу. – нерешительно промолвил
Кибиткин.
– Весьма сожалею, – как-то гаденько усмехнулся
пропавший без вести агроном. – Но, вряд ли вы, вообще когда-либо, приступите к
своим профессиональным обязанностям. У вас теперь новые появятся.
– Что вы хотите этим сказать? – нахмурился Андрей.
Мужчина словно отделился от дерева и приветливо
раскинул руки.
– Пойдемте ко мне в избушку. Скоро наступит час
покоса. Я вас должен проинструктировать.
Обескураженный спецкор поплелся вслед за агрономом.
– Какого ещё покоса? Что за чушь? Вы меня
разыгрываете, чтобы ещё какого-то любопытного дурака заманить в эту глушь?
Лопухов загадочно улыбнулся.
– Пардон! Так никто же вас не заманивал. Более того,
наверное, и предупреждали?
– Да что тут происходит? – не на шутку
разволновался Кибиткин.
– Проходите в избу, – остановился на крыльце
мужчина.
Андрей покорно последовал за ним. В сторожке было тепло
и пахло свежескошенной травой. На широкой деревянной скамье сидела девчушка лет
тринадцати и сосредоточенно заплетала веночек из луговых цветов.
– Здравствуй, – сказал ничего не понимающий Андрей.
Девочка приподняла голову.
– Глаша. – робко представилась она, теребя подол
ситцевой юбки.
Андрей вздрогнул, неотрывно глядя на её лицо.
– Ты ведь дочка Митрофана Павловича? – спросил
упавшим голосом.
Девочка согласно кивнула.
– Вы уже всё поняли, уважаемый? Или хотя бы
догадались? – ухмыльнулся агроном.
– Да, – выдавил из себя Андрей, у
которого неожиданно пересохло во рту. – Не хочется и вслух произносить. Я
тоже пропал в этом заколдованном месте? Почему?
– Ну, не следует так драматизировать ситуацию, –
Лопухов почесал густую бороду. – Никуда мы не пропали. Вот, даже беседуем.
Чайку с полевыми травами не желаете?
Андрей бессильно опустился на лавку возле грубо
сколоченного стола.
– А покрепче чего не будет? У меня сын только
родился, жена молодая, ещё одна знакомая женщина в наличии... Успокоиться как-то
нужно.
Агроном понимающе подмигнул.
– Да, это кстати. Угощу. Имею запасы. Изготовил из
берёзового сока, для такого вот случая.
Андрей захмелел после второй чашки. Закуска была
незатейливая. Жареные грибы-лисички, сушенные ягоды, пареная репа, какие-то
коренья. Но есть, почему-то, не хотелось. Агроном словно прочёл мысли
журналиста.
– А мы не нуждаемся в регулярном питании. Это
скорее традиция или способ скоротать время.
– Время? – озадаченно переспросил Андрей.
– Вот именно. Его у нас навалом. Хоть косой коси.
Спать тоже нет нужды. Никакие хвори над нами не властны. Мы даже не стареем, –
размеренно повествовал Лопухов, пытаясь развести огонь в печи.
– Да в конечном итоге, и это необязательно, –
кивнул он в сторону сложенных в углу поленьев.
– Ну и сидеть без работы невыносимо, – после паузы
добавил агроном.
– Так где же вы…мы теперь находимся?
– Где? Я так понимаю, нас нет среди живых и среди
мёртвых, – серьёзно сказал Лопухов. – Мы, очевидно, находимся там, где вектор
времени остановился. Скажем так, на нулевой отметке. Этакая западня для
привычных физических законов.
–Так, что это за место такое? – неуверенно произнёс
Андрей.
– Если быть точным, то это Ведьмин круг, в который
вы изволили зайти. Недальновидный поступок, замечу я вам. Мы то с Глашей по
незнанию забрели, а вы по упрямству и недомыслию, – прищурился Лопухов и
продолжил.
– Правда, круг он такой. Разумный. Не каждого в
себя принимает. Избирательный подход, что ли. Видно, ты ему тоже приглянулся.
– Так, что же теперь делать? – отчаянно простонал
журналист.
Лопухов немного помолчал и загадочно улыбнулся.
– Что делать? Косить.
Он поднялся с лавки и повозившись за печкой,
протянул ошарашенному Андрею луговой серп.
– Вот, это твой именной инструмент теперь будет. Не
сможешь серпом управляться, я тебе косу выдам.
Глаша тоже спохватилась.
– Пора. Полночь близится…
***
Трое косили клевер широкими размашистыми
движениями.
– Эй, журналист! Смотри, за круг не выходи. –
требовательно заметил агроном. – Там граница прочерчена. Видишь грибы по
окружности растут? Нам строго запрещено периметр покидать!
– Кем запрещено? – безразлично переспросил Андрей.
Происходящее казалось дурным сном после плотного ужина с алкогольным
возлиянием.
– Ну, кем. Сам подумай. Чей круг? Ведьмин. Вот это
и есть наше постоянное руководство. В своё время, и ты познакомишься с нашей
леди – босс. Она регулярно нас посещает.
– Что? – Андрей недоуменно оглянулся на
собеседника. – Настоящая ведьма? Однако, какие фантазии у вас дикие! И что
может такого случиться, если из этого поганого круга выйти?
– Поверь мне на слово, ничего хорошего. – Лопухов повернулся спиной и поднял
клетчатую ковбойку. Бордовые продольные шрамы на спине агронома всерьёз
напугали Андрея. Он сочувственно посмотрел на собеседника.
Но Лопухов безмятежно затачивал
сельскохозяйственное орудие.
– Но, вы же, как я понимаю, побывали за периметром?
И что там…находится? – не сдерживая любопытства, поинтересовался Кибиткин.
– Как тебе попроще разъяснить? Сначала своеобразный
коридор, в котором зарождается и разгоняется время. Увы, но все естественные
процессы, связанные с ним, тоже ускоряются. Я имею в виду старение… А в конце
коридора – тамбур. Холодно там и так жутко...
– Простите, что? – напрягся спецкор.
– Тамбур. Там эти неприкаянные бедолаги скопом и
стоят, некоторые – столетиями. Обречены на вечное существование и ожидание.
Впрочем, как и мы.
– Да о ком вы говорите? – замер Андрей.
– О тех несчастных, что нарушили запрет леди.
Вырвались из круга, да застряли в безвременье... И кому её назидание, – агроном
многозначительно дотронулся до левого плеча, – на пользу не пошло.
– В это же не возможно поверить, сплошной бред. Тамбур
какой-то…Ещё скажите - поезд с вагонами. – Кибиткин потер виски
кончиками пальцев. - Просто ночной
кошмар.
Лопухов оставался внешне невозмутимым.
– До сих пор сомневаешься? Сам увидишь. А ты что
думал, что наука всё знает и объяснить может? – подмигнув, агроном заторопился
к центру покоса.
Оглянулся назад, указывая на эпицентр формации.
– Ты здесь поаккуратнее траву клади. В одну сторону
закручивай стебли. Тут самое важное место. Круг содержать в идеальном порядке
положено. Такая перед нами теперь задача стоит.
Андрей с ужасом разглядывал снопы скошенного
клевера, которые Лопухов с завидным упорством, зачем-то складывал в центре
кольца…
Удручённый Кибиткин в изнеможении присел на траву и
задумался. Может ли происходящее с ним иметь под собой научное, либо другое
реалистическое объяснение? Кому это всё нужно? Но руки, словно завороженные,
сами потянулись к аграрному инвентарю.
Размеренные движения жнецов успокаивали мысли и
усмиряли душу. Он понимал, что это занятие имеет какой-то сакральный смысл и
ощущал его важность. Догадывался, что возвращения не будет, и его новая жизнь
потечет в ином русле реки времени. Но ни печали, ни радости более не испытывал…
***
Андрей рассеянно слушал разглагольствования
Лопухова о бесконечности миров и альтернативных измерениях, когда в избушку
постучали.
– Неужели новенький? – приободрился Кибиткин.
Агроном отрицательно покачал головой.
– Вряд ли. Не время ещё.
Дверь широко распахнулась. Порыв ветра качнул едва зардевшееся пламя в печи. Запахло фиалками и
розмарином.
– Ау, жнецы - молодцы!
Андрей уже разучился удивляться. Но, на это раз, не
поверил своим глазам. Рыжеволосая красавица с изумрудными глазами. Возраст
определить невозможно. Просто женщина. Очень красивая женщина, одетая в длинное
бархатное платье с глубоким декольте, стояла на пороге.
– А где же мой новоиспеченный косарь? Знакомиться желаю. – игриво
дотронулась до его руки.
Тот резко отшатнулся, словно от удара током.
– Ну, зачем же так! Я понимаю, что вы лишены здесь
женского общества. Но, не надо так неадекватно реагировать на появление
дамы! – притворилась сконфуженной леди.
– Меня зовут, скажем так…Виолетта.
– Андрей, – пробормотал Кибиткин, – неловко
протягивая гостье запотевшую ладонь.
Глаша вскочила с места и низко поклонилась. Лопухов
повернулся к Андрею.
– А вот и наша леди - босс, сама и собственной
персоной, - угодливо прошептал он.
Ведьма обошла избушку и озорно щёлкнула пальцами.
– Что я обещала тебе, Глашенька?
–Тётенька, вы мне обещали волосы заплести и
котёночка.
Виолетта призадумалась.
– Я сейчас вернусь. И немедля исчезла.
Лопухов деловито засуетился.
– Давай, Андрюха, что в печи - на стол мечи.
Наша-то, красавица любит рюмочку – другую пропустить.
Виолетта отсутствовала недолго. По возвращении на
её плече сидел прелестный чёрный котенок.
– Фу, еле притащила, ещё и царапался. Нет, чтобы
поблагодарить за избавление от блох и городской суетной помойки! – и протянула
пушистый комочек девочке.
– Я свои обещания на ветер не бросаю! Ценить мои
порывы благородные надобно!
Глаша прижала к сердцу подарок.
– Спасибо, тётенька. Я теперь больше стараться
буду. Пуще прежнего.
Довольная Виолетта причесала девочку, соорудив
замысловатый начёс, и кокетливо подмигнула мужчинам.
– Наливай, агроном. Закуска стынет, выпивка греется!
Кибиткин завороженно смотрел на леди, не в
силах вымолвить ни слова.
– Садись, Андрей! – она протянула к нему руку,
увешанную тяжелыми браслетами. –Закусывай да пей. Похмелье теперь тебе не грозит!
– и красавица звонко расхохоталась.
Застолье ладилось. Лопухов рассказывал непристойные анекдоты полувековой
давности, дама притворно краснела, в неограниченном количестве потребляя дары
леса да сладкие наливочки. Что, впрочем, ничуть не портило её фигуру.
Андрей набрался храбрости.
– Скажите, Виолетта, а зачем вам всё это надо? – и
он обвёл взглядом лачугу.
–Такова моя прихоть, – отрезала леди. – Люди должны
знать, что на их ум два других найдется.
– А, поточнее? В чем ваш интерес? – и вовсе осмелел
бывший журналист.
– Точнее так. Не совладаете вы вашим жалким умишком
с древними знаниями и магией. – Виолетта жестом обратилась к Лопухову.
– По второй, – тот беспрекословно исполнил
приказание.
– И много у вас таких кругов?
– На ваш век хватит, – неожиданно жёстко сказала
ведьма. – Не будете природу впредь поганить. Всё знать хотите, а хрен вам!
Наука, говоришь? А магия что, не наука? Я уже семьсот лет грызу гранит этой
науки, а всего не знаю!
Лопухов округлил глаза.
– Началось. Не спорь с пьяной бабой, – на ухо
шепнул он Кибиткину.
Но момент был упущен. Виолетта рассвирепела.
– Что, убогие, в тамбуре потоптаться захотели, ножки размять? Я вам устрою вечный двигатель. Перпетуум Мобиле!
Ишь ты. Зачем? Затем, что не лезьте, куда не положено. Ты кто такой вообще?
Муравей ничтожный! Думаешь, замыслы мироздания наскоком разгадаешь? – и дама больно ткнула
указательным пальцем Андрея в грудь.
Тот испуганно отстранился.
– Да я тебя в другой круг засуну. В нетрадиционный.
У меня знакомства по всей Англии, а в Шотландии банда друидов в корешах!
Учтивости быстро научат! – разошлась не на шутку ведьма.
– Эй, Лопух! Наливай по третьей! За тех, кто в море!
За пиратов и ими потопленные корабли! – громко икнула Виолетта.
Лопухов отвел в сторону расстроенного Андрея.
– Проси прощения, а то накажет! А так, она
отходчивая. Побуянит немного и уснёт.
– Простите, леди! – Андрей склонился над засыпающей
за столом Виолеттой. - Не наказывайте! Не хотел я вас обидеть, просто
любопытство…
Та посмотрела на него неожиданно трезвыми глазами.
– Вот оно тебя и сгубило, касатик. А более того,
как ты себя наказал, я тебя уже наказать не могу.
Она отвернулась от Кибиткина.
– Эй, Лопухов, отвару мне из мухоморов быстро. У
меня файф оклок!
Агроном, очертя голову, бросился исполнять
приказание госпожи.
– Ишь ты, журналистишка какой шустрый, всё ему
знать надо, – бормотала засыпающая ведьма. – Перед ребёнком только неудобно.
Моветон сплошной.
Через несколько секунд Виолетта захрапела.
Встрепенулась на мгновение, хитро прищурившись, и неожиданно скомандовала
басом.
– Жнецы, живо косить!
– Слушаемся, госпожа…– отозвалось стройным эхом.
- Песню запевай! – ведьма отхлебнула грибного
отвара и растрепала по плечам волосы.
Лопухов сразу же громко запел фальцетом.
– Косари, косари косят
клевер до зари!
Не устанем делать это
пока с нами Виолетта!
– Кибиткин, а ты чего не поёшь? – издевалась
ведьма. – У тебя же лирический тенор! Забыл, как в армейском ансамбле
солировал? Андрей немедленно подхватил глупую песенку, ранее не замеченную в
его репертуаре.
– То - то же. И петь хором у меня будете, и
ходить строем! Порядок прежде всего. Dura lex, sed lex ! – и леди погрозила
кулаком уходящим на покос жнецам.
***
Прошло двенадцать лет после происшествия с
журналистом. Заметно постаревший Митрофан стоял на том самом месте, где видел
Андрея в последний раз. Ему было невыносимо грустно, но в душе теплились
осколки надежды.
– Они живы, – зачем-то вслух произнес мужчина. –
Так не бывает, чтобы раз и навсегда исчезнуть. Может, они даже видят меня
сейчас?
Он потоптался на пожухлой траве и приветливо
помахал рукой кому-то невидимому.
– Эгегей! Вы меня слышите? Глаша, Андрей! Может,
Вовка? Туточки вы? Хоть бы весточку подали!
– Вон твой батяня, Глашенька, – агроном
ласково погладил девочку по голове. – Приветы нам шлёт, надрывается.
Она доверчиво прижалась к Лопухову.
– Старый я стал, доченька. – продолжил после паузы
Митрофан. – Терять мне нечего. Годы прошли, словно листья сухие облетели. Мамка
твоя померла. Решился я стать жертвой этого проклятого круга. Может, и свидимся
сейчас…
– Не надо, Митрофан! – отчаянно прокричал из круга Андрей,
размахивая заржавевшей косой, – живи свободно, сколько Бог пошлёт. Куда
торопишься? Мы пленники здесь. У алкоголички средневековой в полоне прозябаем и
прихоти её дурацкие выполняем. Радости большой нет, когда в неволе век
коротаешь. Вечная жизнь – совсем не награда!
Но слов Андрея никто из живых не слышал. Лишь
вековые деревья одобрительно прошелестели листвой в такт сказанному.
Митрофан решительно шагнул в круг…
– Папа???
– Глашенька!!!