Литературный конкурс-семинар Креатив
«Креатив 6... 666», или «Ужасней не бывает!»

Эллочка-людоедка - Дела сердечные

Эллочка-людоедка - Дела сердечные

Объявление:

   
       Виктор Петрович восхищенно замер и чуть не упал, так как на добрых полминуты забыл о необходимости дышать. Ирина Станиславовна была ослепительна, обворожительна и все, что еще можно придумать на «о» - лестное для женского самолюбия.
       Черные волосы этой наяды были убраны в высокую прическу, огромные зеленые глаза напомнили Виктору Петровичу своим цветом трясину – при взгляде на них он почувствовал, что тонет. Узкое черное платье и длинные алые ногти, одного цвета с помадой на губах прелестницы завершали утонченный образ этой шикарной женщины.
       Гость был бы рад рухнуть к ногам хозяйки дома и объявить себя ее рабом.
       - Милейший Виктор Петрович, - Ирина Станиславовна невесома «клюнула» оробевшего мужчину где-то в районе уха, так и не коснувшись губами щеки, но обдав запахом каких-то хитрых духов, - я вас так ждала. Не стойте на пороге – проходите!
       Наяда ухватила влюбленного за руку и потянула в дом.
       После «поцелуя» Виктор Петрович не мог мыслить сколь-нибудь ясно, поэтому представляемые хозяйкой красоты он совершенно не разглядел, свои же сумбурные ощущения он мог охарактеризовать на тот же лад, что и прекрасную Ирину Станиславовну – «о, шарман!»
       Следующий час Виктор Петрович провел за столом в гостиной, сидел с о-образно открытым ртом, куда милейшая волшебница – хозяйка дома и предмет его холостяцкого вожделения проворно вкладывала какие-то божественные кушания. Вполне возможно, что то были нектар и амброзия, предназначенные для небожителей, так как по окончанию обеда Виктор Петрович почувствовал, что, увы, ни рукой, ни ногой он пошевелить не может. Он чуть ли не со слезами подумал о том «гусарском» штурме, которым собирался завладеть вожделенным телом Ирины Станиславовны. Теперь он сидел истукан истуканом, не способный даже закрыть рот.
       Хозяйка пока ничего не замечала и все щебетала. То музыку включила – Гайдна. То тарелки на кухню понесла. Виктор Петрович, украдкой, попытался издать какой-нибудь звук, но у него ничего не вышло. Даже мычание – и то оказалось ему не по силам.
       Тело несчастного окаменело. Ни взад, ни вперед, ни вбок двинуться не получалось.
       Что же будет, лихорадочно спрашивал самого себя Виктор Петрович. В душе-то он знал, что ничего хорошего, но разумом еще пытался найти хоть какой-нибудь выход из ужасной ситуации.
       - А вот и я!
       Ирина Станиславовна вплыла в комнату с подносом, накрытым большой салфеткой.
       Виктор Петрович подумал об экзотическом десерте, на который весь ужин намекала прелестница, и чуть не взвыл. Наверняка бы взвыл, если сумел.
       Поднос опустился на стол с металлическим лязгом. Тут бы Виктору Петровичу изумленно приподнять брови, но вот беда, он не мог и этого.
       Холеная рука с алыми ногтями потянула за край салфетки. Ткань медленно сползла в сторону под скрипичную музыку Гайдна. На обнажившемся подносе засверкали полированными боками хирургические инструменты. Крючочки, скальпели, зажимы. Там была даже маленькая пила.
       В свою защиту несчастный Виктор Петрович мог только усиленно заморгать.
       - Что же вы, мой милый, - Ирина Станиславовна ласково похлопала гостя по щеке, совсем рядом с открытым ртом, из которого безобразно текла слюна, - вечер любви для нас с вами только начинается. Не надо делать такие ужасные глаза.
       Женщина хихикнула и задумчиво стала выбирать инструмент.
       Никогда раньше Виктор Петрович не замечал, как противно и визгливо хихикают женщины. Внутренне его передернуло от этого звука, но внешне – он остался так же недвижим.
       Наконец Ирина Станиславовна выбрала – это были маленькие хитрые зажимы. Она оттянула веки Виктора Петровича и зафиксировала их своими дьявольскими прищепками, чтобы он не мог закрыть глаза.
       - Ну, не хмурьтесь. Я же вижу – вы пытаетесь это сделать. Вам не идет мрачное выражение. Я забочусь о вас, только и всего. Вы сполна сможете насладиться эстетизмом моей работы. Ведь вы сами, Виктор Петрович, мечтали об этом, признайтесь!
       Мысленно он себе признался: и в том, что говорила Ирина Станиславовна, и в том, что он последний идиот, и в том, что живым ему отсюда не вырваться…
       Тем временем тонкие пальчики хозяйки ухватили с подноса сверкающий скальпель.
       - Мужчины такие смешные в своей простоте существа… - злодейка на секунду залюбовалась тонким лезвием скальпеля. – Вот как вы решаете, что вас привлекло в понравившейся женщине? Одним важны ноги. Другие не отрывают своего взгляда от груди или бедер. Я же всегда ценю самое главное…
       Ирина Станиславовна сделала аккуратный надрез на грудине Виктора Петровича. Боже! Помоги ему! Сам себе он помочь был не в силах. Лезвие надсекло кожу и проникло глубже.
       - Мне же все равно, как выглядит мой избранник. Превыше всего я ценю слово.
       Кровь Виктора Петровича обагрила руки Ирины Станиславовны по локти. Некоторые капли испачкали ее прекрасное лицо, словно неосторожно размазанная помада, которая, как только теперь понял несчастный Виктор Петрович, была в точности того же оттенка, что и его собственная кровь.
       - Вот вы, - кровавая наяда указала пальчиком на свою жертву, - вы обещали мне руку и сердце! Неужели, Виктор Петрович, вы могли подумать, что я удовлетворюсь только банальными словами и жалким штампом в паспорте?
       Женщина засмеялась. Виктор Петрович заплакал.
       Он плакал до тех пор, пока нежная рука дамы его сердца не проникла в профессионально вскрытую грудину и не извлекла то, что он по глупости пообещал ей одним романтическим вечером.
       «Сердцеедка!» - это была его последняя мысль.
       

Авторский комментарий:
Тема для обсуждения работы
Архив
Заметки: - -

Литкреатив © 2008-2024. Материалы сайта могут содержать контент не предназначенный для детей до 18 лет.

   Яндекс цитирования