Литературный конкурс-семинар Креатив
Креатив 16

Чепчик и Копчик - Я, снова я и Ирина

Чепчик и Копчик - Я, снова я и Ирина

Объявление:

   

Пограничная застава не впечатляла размерами. Сразу видно – не богатыри отнюдь в ней живут. Я подошел к избе, стукнул в дверь. Тут же заскрипели ставни, из окна выглянул усатый стражник. От богатыря – только раскидистые щеки эпохальных размеров.

– Чаво надо? – вопросили щеки невесть каким местом.

– Взять у меня пропуск надо, – отвечаю, – посмотреть внимательно, не упуская ни одной детальки надо. Затем глянуть на меня подозрительно – надо. А пропустить в Красногород – и вовсе обязательно.

Окошко захлопнулось, а дверь наоборот – распахнулась. Видать, не может быть открытым в избушке пограничной более одного проема.

– Брысь с крыльца! – неласково проговорил Щеколиц, выходя на порог.За ним вышло подкрепление – все равны как на подбор, ровно два богатыря.

– К стеночке встань.

Я послушно встал, положил руки на шлифованные бревна

– Ну-кась, обыщите его!

Бойцы принялись за дело вытащили пропуск, курево, верный кинжал и шмат лосинного сала с краюхой хлеба. За снедь я беспокоился больше всего, глядя искоса на Щекастика.

– Командир, это... глянь! – доложил по форме один из бойцов.

– Что там?

– Пропуск в Красногород, – подсказал я.

– Стой-не-рыпайся! – рявкнул Щекун и взял бумагу в руки. Долго вертел ее, смотрел на печать, охал, вздыхал, потом недовольно произнес:

– Верните ему все. А ты... заходи в дом, оформлять будем.

Оформление, конечно, затянулось. Начальнику пограничной стражи не терпелось узнать, за какой надобностью я лезу в закрытый город, кто меня туда послал, и как такому обормоту достался государев пропуск.

– Признайся, украл же! – допытывался он, поигрывая палицей.

– Украл, конечно, – кивал я, – и подпись государеву подделал. И печать государеву, и оттиск с моим именем от самого воеводы столичного.

И скрипел зубами начальник заставы, потому как если грамоту государеву спереть еще можно, то оттиск точно не подделать.

– Что ж... – по всему было видно, что до самой до грыжи ему хочется упечь меня в острог и послать запрос в столицу. Но…на красногородскую-то заставу посылают не за большие заслуги. В Тьмутаракань вообще шлют тех, кто провинился так, что ниже падать и некуда. А на красногородскую – тех, кто проштрафился в Тьмутаракани.

– Волчья сыть! – хлопнул наконец по столу Щекун.

Пусть вольчья делает, что хочет. А мне идти нужно, поэтому я промолчал.

 – Катись ты в свой Красногород! Но в обратку лучше другой дорогой ступай, здесь тебя видеть не хочу боле.

Ну серьезно: что на такое ответишь, а? Язык показать – по морде дадут. По морде дать – язык отрежут. Не хочет, и не надо…

Бойцы вернули вещи, оружие и даже еду, а я, признаться, уж и не чаял. Под бдительным надзором провели меня через избушку заставную и вывели с другой стороны.

Дверь за спиной задорно лязгнула. Поелику одному в поле воевать – идея плохая, я сориентировался по солнцу и поспешил вперед. И саженей через сто угодил в знаменитый красногородский гибельный туман.

Во время Великой войны стая драконов дралась над городом и чуть не сравняла его с землей. Множество драконьих тел упало, обливаясь ядовитой кровью, на землю. И, как у мертвых водится, загнивать стали. От миазмов да испарений удалось избавиться – местные колдуны вытеснили туман из города. Почистили его, как смогли, но развеять облако совсем не вышло. Так что и поныне дальние окраины застилает дымка.

О, что это за туман! Серые клубы с желтоватым отливом бесконечно хороводом кружатся вокруг путника без всякого ветра! Один бурун – баба Яга, и все тут. Нога костяная, платок на носатой голове. А другой – выплюнутый тролль, в шлеме, и рука с бревно толщиной. Ну точно – вот он поднял клешню и почесал промеж ушей, как настоящий

Опачки – он и есть настоящий! Я присел и шарахнулся в сторону. Рука нырнула к поясу и вырвала из ножен клинок. Ступая как можно тише, я двинулся назад, затем слегка вправо, стремясь обойти чудище. Не так страшен туман, как его жители. Не хотелось бы, чтоб моя охота на иврита кончилась, едва начавшись.

Тролль будто что услышал, с шумом втянул в себя воздух, огляделся. Ну здорово! Сейчас с моей стороны к нему дунет ветерок, учует – и эгей, кто тут крайний на в землю вколотить?..

И тут неподалеку истошно заверещали. Вроде кого режут, и ему это нравится. Тролль фыркнул, будто конь на выданье, и рванул на вопль – растворился в тумане, и только клубы лениво закрутились ему вслед.

Пронесло? Еще как! На троллей мой кинжал не рассчитан, а тащить в Красногород оружие позабористей – только бесов смешить. Отберут ведь.

Есть, правда, у меня мыслишка одна. Как же богатырю да без оружия? Противно и непривычно. Не сказать, что боязно. Так вот, люди сказывают, там, в Красногороде, есть меч диковинный. Да такой, что можно им даже небеса рассечь посередке. Очень уж мне такой пригодился бы. Правда, охраняет его то ли чудище, то ли колдун. Ничего, не я буду – добуду!

Я достал коробок с шайтан-иглой в мертвой водице. Это чтобы не потеряться. Игла повертелась слегка, а затем как-то стыдливо указала крашеным кончиком направо. Кто я такой, чтобы с ней спорить? Не я первый, не я последний, кого игла довела. Посему захлопнул коробок и двинул, куда показали.

Вскоре последний клуб тумана показал мне что-то жутко похабное,а потом распался и исчез. Дымка кончилась, начались развалины. Встречай, Красногород, вот он я!

Черными обугленными костями торчали сваи разрушенных домов. Убогость да и только – а еще похищенные бродят стадами, и с каждым нашествием фей их становится все больше. И хотя этих самых фей никто не видел, но, говорят, именно они насылают этот проклятый дождь. Попадешь под него – враз ум потеряешь. И волю к жизни, а иногда и саму жизнь. Вообще-то, похищенные – мирные, если их не трогать и не подходить близко. Бродят себе, рты беличьими дуплами раззявив. А вокруг – жуткая тишина.

И тут:

– Сынок! Помоги старушке...

Вижу, сидит бабулька согбенная. В лохмотьях, капюшон на лицо съехал. Она его рукой костлявой сдернула – да лучше б не трогала. Ух, и страшна ж ты, мать твою жаль! Настоящая, в общем, ведьма.

– И чем тебе, матушка ведьма, помочь?

Бабка таращит на меня свои желтоватые бельма – и как только определила, что я сынок, а не, к примеру, дочка?

– Помоги, милок. Совсем старая стала, глазки мои больше не видят. Отдай мне глаз... у тебя их все равно два...

Угу. Вот оно как, не больше и не меньше.

– Феи похитили?

– Они, родненький, они...

И тут сердце вдруг как кольнет, я аж вздрогнул, в бабку вгляделся, не ее ли чары? Да нет, не ее. И вообще это не чары, это... не знаю, как описать. Отчего-то снова Ирина вспомнилась… А? Что? Кто здесь?! Молчание…

Я почесал подбородок, поморщился от запаха и сказал:

– А знаешь, бабушка, держи. Мне и одного хватит.

И отдал ей лицушку. Мне ведь и правда одного хватит, чтобы чертового Клеща отыскать. А там и помирать можно, не грустно совсем.

Бельмо на правом глазу у бабки закрутилось, будто мутная вода в бадье, а затем и сгинуло, как через дырку в дне утекло. Глаз у бабки оказался красивым – голубым, совсем как у Ирины.

Там, в гробу, твоя невеста.

У какой такой Ирины? Откуда она все время мерещится? Что за она? Знать же не знаю. Или все ж таки? Совсем с головой не того – от тумана, видать…

Ведьма моргнула удивленно, заозиралась, взглянула на меня, улыбнулась радостно. Взгляд ее отыскал мой оставшийся глаз... Надо же, не думал, что мои оба глаза когда-нибудь взглядами встретятся.

И вдруг лицо старухи исказила жадная гримаса – я тут же отступил на пару шагов и схватился за рукоять кинжала. Эх, маловат, вот мне бы меч тот диковинный! Ничего, разыщем…

– Но-но, полегче, мать, – говорю. – На второй-то роток не разевай!

Бабка посмотрела на оружие да сплюнула от досады. Снова упал капюшон на ее безобразное лицо. Вот и твори после этого добро. Что тут сделаешь – только плечами пожмешь, да дальше потопаешь. Чай не Мухамед, город ко мне сам не придёт.

 

И вот развалины с похищенными да ведьмами кончились. Начался самый что ни наесть Красногород! Примерно так я себе его и представлял! Могу вообразить, каким же он был красивым до войны. Кучка небольших райончиков, и в каждом свой замок с парком, ремесленными кварталами, садами-лабиринтами. Были же времена! Теперь-то от замков остались одни руины. Конечно, их обжили, но красоту город приобрел своеобразную. Вот был замок, шпилем вымя тучкам чесал, потом – жах, падает дракон – и нету ползамка. А отстроить нельзя, из-за миазмов, что над городом нерассеянными летают, не могут волшебники колдовать толком. Никак не восстановить порушенное.

Я прошел мимо улицы Самой Красной В Мире – не шучу, так и называется, если судить по табличке, – свернул на Совещательскую, а оттуда и до Тележного переулка добрался за пять минут.

И тут снова кольнуло сердце – сильнее, чем в прошлый раз! Передо мной стоял дом. Колоны резные, портики, длинная дорожка к двери. И в окошке… Ирка? Глядь – нет никого, морок. Кто?! Кто такая Ирка?!

Я знаю этот дом.

Я не знаю этого дома.

Оперся рукой на кирпичную стену, которая когда-то была оплетена виноградной лозой. Теперь на ней остался лишь выжженный рисунок. Видимо, дракон полыхнул как-то волшебно, лоза сгорела, а на стене узор остался. Отдышался, затем посмотрел по сторонам – вовремя! Увидел, как кто-то здоровенный кинулся за угол, да так и лязгнул рукой железной об стену. Тролль что ли за мной следит? Уж не тот ли, из тумана?

Ничего, пускай следит, так нужно.

Кому нужно?

Пригодится.

А ведь верно…

Дом? Да черт с ним, не до него. Это ведь Тележный? Значит, до нужного адреса немного осталось. Хватит на улице отсвечивать.

В небе громыхнуло. Надо быстрей удирать, пока не разразилась гроза. Кому ж хочется, чтоб его феи похитили?

Адрес отыскался быстро. Я свернул на Воеводину улицу, прошел еще саженей двести и оказался на набережной. Река превратилась в нечто вязкое и красное. Будто и не вода в ней, а кровь. Красиво – вряд ли, а вот пугает – очень даже. Особенно когда под поверхностью этой речки начинает что-то двигаться.

Налюбовавшись до дрожи, я наконец подошел к двери сутулого особнячка и постучал в дверь. Сначала мне никто не открыл, не открыл и потом. Из-за угла вывернул мужик в фартуке кузнеца, махнул, подзывая, и снова скрылся за углом. Я последовал за ним – и…... Удар по темечку, мешок на голову и пару чувствительных тычков по ребрам. Хорош охотник…

 

Когда мешок сдернули, оказалось, что в дом я все-таки попал. Но явно не через дверь, ибо та была заложена камнями изнутри. Вокруг меня стояли хмурые люди, включая того коварного мужика в фартуке.

– Ты кто таков будешь?

Кто меня сегодня об этом только ни спрашивал!

– Принес Клещу важные сведения, – вежливо ответил я.

– Давай.

– Что давайть?

– Сведенья свои давай. Мы их сами того. Передадим.

– Неа. Только в руки самому.

– Офонарел что ли? Может тебе еще царя-батюшку привести? – рассвирепел мужик в фартуке.

– Царь мне без надобности. А договор был о личной встрече с Клещом.

– Хозяин со всякими встречными не встречается!

– Жаль, значит, ничего не получит.

Хотя бы потому, что именно он – ифрит, на которого я охочусь.

К шее прижали что-то холодное. Очень может быть, что и мой кинжал.

– Не стоит меня убивать, – я убедителен как никогда.

– Скажи волшебное слово, засранец!

– Шестнадцатитеррабайтный ключ шифрования на данные для Клеща.

Это охладило их пыл. Суровые люди переглянулись, кинжал исчез от моей шеи.

– И что, – с сомнением произнес один из них, – поведем его к Клещу?

– Вот еще, – фыркнул кто-то за пределами моего зрения, – прижжем каленым железом – мигом все выболтает.

– А если помрет? Замучаемся ведь. И хозяин нас самих железом прижжет.

– И что ты предлагаешь?

Мужик в фартуке зло поглядел на меня и принялся развязывать.

– Хвоста за тобой хоть не было?

Я вспомнил тролля и уверенно солгал:

– Нет, конечно. Я ж не лыком шит!

И в ту же секунду заложенная камнем дверь взорвалась на тысячу кусочков. Затренькали тетивы, зажужжали болты – мужик в фартуке рухнул как подкошенный.

– Облава! Бежим! – рявкнул один из неприветливых парней и исчез. Точно так же поступили и самые умные его коллеги. А те, что поглупее, продолжали отстреливаться. Шальная стрела угодила мне в грудь, я без всякого удовольствия упал на пол и принялся брызгать кровью. За этим занятием сам не заметил, как все было кончено.

Несколько идолищ поганых с арбалетами и луками в руках ворвались в помещение осмотрели всех, потыкали стрелами убитых. За ними вразвалочку зашли два особо кряжистых идолища и подошли ко мне.

Один недовольно сказал:

– Смотри, твои дебилы лазутчика подстрелили. Что за остолопы?!

– Да леший с ним. Тут полно мертвых. Отнесем нашим колдунам – пусть изучают, некромантствуют, правдушку вытаскивают. Есть с чем работать.

– Так-то оно так, да все равно жаль... И че теперь с ним делать?

– Что-то, – ворчливо отозвалось идолище побезобразнее, – забирай у него душу – все равно ведь помрет. Она колдуну без надобности.

– А мне она на кой черт?

– Как на кой?! Продашь скупщикам – душа сейчас ого-го как стоит. Дочурке справишь новое платьице. Я тебя с нормальным скупщиком свяжу, хорошую цену даст.

– Да? Хм. Да. И точно. Так и сделаю.

Идолище сделало пару пасов руками, что-то вспыхнуло у меня перед лицом, и стало быстро холодать.

Вдруг Идолище застыло и удивленно вздохнуло:

– Эй! Это не он!

– Кто не он? – заинтересовался его партнер.

– Не мой лазутчик!

– Как это не он?!

– Вот так! Рожа – его, а душа – чужая какая-то!

Идолище задумалось, а потом махнуло лапой:

– Это ж Красногород. Видать уже заменил душу где-то, мало ли. Не морочь голову, забирай и пойдем. Нам еще ифрита ловить.

– Ага, ага, – согласился похититель моей души и в ту же секунду отобрал ее полностью.

Тогда-то я и умер.

 

 

 

*Нехватка питания*

*Включение идентичности*

*Лечение органической ткани*

Тьма…

Блин! Бли-и-е-ан! Все тело будто раздолбали на мелкие частички. Потом слепили заново, добавив до кучи боль.

Зрение вернулось по полной, шоб я полюбовался на задницы уходящих полицаев. Одна – потолще помощника куратора, другая потощее – обычный сержантик. Еще и кожа на грудаке, зараза, чешется. Нужно почесать, но вокруг коронеры-падальщики, а им лучше не знать, что я жив.

Йопт, как воняет! Здесь везде так?

Чу? Рев и крики коронеров, звуки ударов. Кто-то огромный хватает мое тело в охапку и тащит. Не кантовать!  Нестерпимо трясет, рука зацепилась за косяк, снова боль. Пожалейте пальцы, они нужны все… сколько вас там, кстати?

Ф-фу! Смрад ну ваще нестерпим. Походу, несут к реке. Плеск, еще плеск, снова бешенная тряска.

Наконец меня оставили в покое, положили на землю.

Громадный тролль посмотрел, ухмыльнулся, распахнул клыкастую пасть и… не тронул, не выгрыз кишки, не содрал кожу.

– Первую часть договора я выполнил, – рявкнул он.

Я занервничал:

– Какого такого договора?

– Не делай вид, что не помнишь!

– Ну…

Тролль приблизил ко мне мерзкую рожу, оскалился и грянул:

– Еще скажи, что и платить не станешь!

Его зенки метали искру. В них по натуре читалась мысля сравнять меня с землей, если я заартачусь. А то и прикопать.

Поэтому я схитрил:

– Заплачу-заплачу, только када ты все забубенишь.

Он пригрозил:

– Смотри мне, одноглазый!

– Чего это я одно… – опана, а ведь верно!

– Гы-ы, – заржал он. – Осознал, наконец. Ты же сам его ведьме подарил.

– Шо? Какой ведьме?

– Вон, в развалинах сидит, – он указал направление.

В мозгу шевельнулось – второй глаз нужен. Нужен?

Нужен!

– Да на кой ляд? – спрашиваю я непонятно у кого.

Нужен, и все!

– Э, друг, – говорит тролль, – если под психа хочешь закосить, то это все равно не повод деньгу зажимать, понял?!

Да ну тебя, зверюга! Прислушиваюсь к себе.

ЗА ГЛАЗОМ ВАЛИ!

Нафиг так орать?! Чего ж злиться-то? Башка изнутри треснет. И я подчиняюсь, вертаюсь к громиле:

– Поможешь глазик отжать?

– Э, нет, – гудит тролль, – сам отдал, сам и эээ… жми.

И медленно, враскорячку валит прочь. Со спины такой же урод, как и спереди. Здоровяка будто бы сработали по кускам. Из пуза словно вывалившиеся кишки, торчат скрутки стальных трубок, пруты и крючья. Должно быть, срезал с трупешников солдат импланты и использует. А, может, и не он вовсе, тут умельцев хватает. Как и военных имплантов – после войны-то.

Красногород – как и этот тролль, он фу-у-у. И дело не тока в обугленных покореженных кусках железа и пластика, вылезающих из земли. Не в развалинах домов, укрытых ядовитым туманом, не в шрамах заградительных траншей. В этом аду копошатся тени человеков, все, что от них осталось. Глотки готовы перегрызть за лишнюю лицензию. Чтобы продолжать агно… ого…

Агонизировать...

Во, именно. Это самое делать. Но даже и не в них причина. Она во всем этом сразу. Фу, мерзота.

Красногород – покойник, непонятно зачем цепляющийся за жизнь. Лучше б сдох в той войне, чем жил таким уродцем. Лицензии, лицушки, личики благодаря которым честные люди могут пользоваться своим телом, усиленным имплантами, здесь не имеют силы. Накрывший город электромагнитный купол, – хрен знает, что за он – надежно схавал жителей от уже-не-всевидящей сети. Тут можно жить и накласть на законы. Ясен красен, сюда стекаются людские отбросы – урки и беглые. Да, город отчекрыжили от мира – ни войти, ни выйти. Но этого ж мало! Грохнуть бы по этой выгребной яме! Жаль, кроме меня не дотумкал исчо никто. Хотя, говорят, куратор региона – это его помощника я видел сёдня – точит на Красногород зуб. И пральна, давно нужно пройтись по нему ссаным веником…

Тролль свалил, а я потащился в сторону окраины. Минут через надцать рассмотрел вдали грязные лохмотья. Зыркнул по сторонам: все спокойно, все нештяк. Плавно подвалил так, не нахальненько. Ведьма меня заметила и давай лыбу давить. Ой, халтура, ой, не верю!

– А, сынок, передумал? Хочешь подарить мне второй глазик?

Я смолчал, в непонятках, когда успел отдать ей глаз, и как так вышло вообще?

– Слышь, старая, мы ваще с тобой знакомы, не?

Самый невинный вопрос. Если я отдал ей лицуху на глаз, она, конечно, как есть, ответит, чоб не? Но мерзкая харя старой дряни вдруг стала еще мерзее и харее… Скривилась старая:

– Ты!.. Но почему же я тебя не узнала сразу? Глаз? Ты его контролировал?!

Я даже не просек, о чем она, а ведьма резво так отпрыгнула и принялась копаться в складках одежды.

– Сейчас я тебе!.. Больше не оживешь!..

Жми старуху!

Чего? Куда мне ее жать?!

И тут волна какой-то посторонней ярости в меня как шу-у-ух!  

Чо за гнев? Чей он?

Мерзкая тварь, сосуд греха и разврата! Состарившаяся кибер-проститутка, шпионка!

Ну ок, гнев, так гнев. Будем гневаться!

– Допрыгалась, старая?! – спросил я, не ожидая ответа.

Тут она вытащила черт-знает-что. Разглядывать я не стал. Мог бы промолчать, мог бы мысленно скомандовать. Но че-то слова вырвались сами. Оченно хотелось, чтоб эта зараза их услышала.

– Запустить распад…

Глаз – мой суперский подарок – на миг расширился от ужаса, да так и застыл. Потом задрожал и с хлопком растекся по морде ведьмы. Та, допетрив, что происходит совсем шняга, завопила, схватилась руками за щеки. Потянула так, будто хотела сорвать с себя  лицо на манер маски. Но облом – остатки глаза растеклись, перекинулись на руки и плечи. Пятно горело холодным огнем, пенилось и шипело.

Ведьма затряслась в дикой пляске. Протянула пакши в мою сторону, стараясь сграбастать. Но, испустив еще один душераздирающий вопль, развалилась на части. Так, вроде меж ними никогда и не было связи. Эти ошметки некоторое время шевелились, потом затихли.

Зашибись. Главное быстро. Сойдись я с ней в рукопашную – не поручился бы за такой исход.

Посреди груды голимых имплантов, рядом со снова моим глазом, что-то тускло блеснуло.

Диковинный меч…

Нафиг мне диковинный меч?! Давай нормальный дробовик!

Бери! Аптечка…нескончаемые патроны… чего еще?! Сохраняться не забывай!!!

Акей, акей!

Поднял глаз и яркую искорку, сунул ее за пазуху. Там она втянулась под кожу. Во мерзота! Хотя я почувствовал себя намного круче. Сам не знаю, чего так.

Диковинный меч…

Но дробовик-то лучше, не?

 

Откуда-то нарисовался тролль. Ага, следить за мной и волочиться следом – это норм, а как с бабкой драться – слился, так? Хотя… Я представил, как мы тузим старуху, и стало как-то стыдно. Тролль меж тем плюхнулся на землю, выдохнув:

– Ф-фух, устал.

Он поскреб когтями подмышкой и спросил:

– Глаз вернул?

– Ага.

– Что дальше?

Дальше… а что дальше?

Жизнь потеряла смысл.

Что?

Жизнь смысл потеряла.

Это ещё почему? Кто это вообще решил?

ТАК НАДО!

А, ну ладно, пойдем по начальному плану. Кстати, какому еще плану? У меня был план?

Был!

– Дальше нужен дождь, – сказал я троллю.

– Ну, тогда иди за похищенными. Они всегда волокутся за дождем.

– Нет, я в одну харю не смогу, – помотал я головой.

– Хорошо, – нехотя согласился тролль, – тогда пошли.

Реальная груда мяса сдвигается с места. А я за ней.

– Похищенные двинули на восток, – сообщил тролль. – И топают резво, значит, скоро будет дождь. Доволен теперь?

– Ну, типа того. Самая малость, и ты свободен.

– Ты странный.

– Я тебе забашляю, помнишь?

Тролль не ответил, лишь почесал быстрее.

Шли мы фуфел. В небе загромыхало – значит, скоро для меня все подвяжется. Так, как я, собсна, и хотел – быстро и не больно.

Из-за холма показалась толпа похищенных.

– Хорошо, а теперь отними мои лицушки на ноги.

Тролль недоуменно посмотрел на меня:

– Зачем тебе это?

– Мало ли, вдруг в последний момент очкану.

– А не мог бы ты умереть более простым способом? Впервые вижу человека, который доставляет столько хлопот, для того, чтобы просто наложить на себя руки.

– Руки! – меня осенило. – Да, точно, и на руки забирай.

– Мне, конечно, пофиг, но руки-то на что?

– Могу поползти.

Тролль хмыкнул раздраженно. Но, в конце концов, сделал то, что я требовал. Мои руки-ноги тут же повисли плетьми, и я рухнул на землю.

– Все, – сказал тролль. – Перечисляй давай, а не то я на тебя просто наступлю.

Я закрыл глаза, и через несколько секунд тролль довольно прогрохотал:

– Ну вот, другое дело. Теперь мы в расчете. Похищенные вон заволновались. Счас ливанет точно… Счастливо оставаться, чудак.

Он свалил так быстро, что я заметить не успел, в какую сторону.

Похищенные, и правда, вели себя стремно – шатаясь из стороны в сторону, сталкивались, хватали друг друга руками и поднимали хари к небу.

Гром грянул еще раз, и на землю полетели первые капли.

– Дождик-дождик, лупани, бабу с поля прогони, – прошептал я.

Давай, умирай уже, поэт. Иришка заждалась.

И наконец-то умер.

*отказ лицензии*

*смерть*

– … и я растворился в дожде и умер.

*отказ лицензии*

*смерть*

– И я! Это почти не больно…

*отказ лицензии*

*смерть*

– Молнии и гром, красиво… я тоже сдох!

*отказ лицензии*

*смерть*

– And than me died…

*отказ лицензии*

*смерть*

 

Дождь – это хорошо. Он смывает всю мерзость.

А этот красногородский ливень, насылаемый куратором сектора, еще и вычищает все идентичности. Все до последней – до настоящей.

Хотя дело, конечно, не в дожде. Просто электромагнитные помехи, создаваемые атмосферным электричеством, нарушают целостность ловушки, опутавшей город. Хотя кому ловушка, а кому и убежище. В Красногороде можно жить с просроченными лицензиями, не заботясь о том, что система отключит твои внутренние органы за неуплату. Но дождь с молнией и громом на время разрушали оболочку, и тогда куратор включал тотальную проверку лицензий – в том районе, куда мог дотянуться. А после дождя оставались люди с неработающими телами. Или мозгами. Похищенные. У меня смыло все идентичности, которые я так заботливо делал на генераторе идентичностей, а потом, в спешке заливал себе в голову. Хорошо, что это часть плана, иначе мне стоило бы беспокоиться....

 

Крупные капли валятся все реже, дождь кончается, а вместе с ним, и передача данных. Я лежу на спине – надо мной небо, стянутое жесткими проводами. Они опутали весь город, беспроводная связь в Красногороде – это неприличная шутка. Пора действовать.

 

Разматываю оружие, – ха, ведьмин диковинный меч, искорка. Я то думал, таких вещей уже не осталось. Каких усилий моим людям стоило выследить старую каргу, припрятавшую на черный день Взломщик!

Взломщик принимает форму хлыста, змеится по земле. А потом, повинуясь команде, рвется ввысь и рассекает сначала черные провода – те брызгами разлетаются в стороны – а затем настает черед и самого неба. Серая громада надо мной набухает, провисает странной женской грудью. А потом рассыпается на пиксели, истекает байтами, умирает от потери информации. Конечно, на самом деле реальность сера и уныла. Но графическая оболочка показывает мне яркие картинки.

Мои идентичности, высосанные дождем, вдруг просыпаются на серверах службы безопасности. Они обретают собственную волю – поднимают восстание, убивают стражу. И лицензии, которые когда-либо отзывал куратор с помощью своего дождя – льются обратно.

Куратор уже в курсе, он хочет закрыть канал. Сжечь, если понадобится. Но проснулась и идентичность, что забрали у умирающего паренька, вызвавшегося вывести службу безопасности на Клеща.

Так вот сейчас помощник куратора целится в своего шефа, приказывая выйти из сети. Но не потому что он сам захотел. Я почувствовал, как он дернулся в попытке сопротивляться, но силы не равны. Чинуша моментально превратился в безвольную трехсотфунтовую куклу. Теперь его глаза – мои глаза. Его руки – мои руки. Всеми остальными частями его нашпигованной имплантами туши тоже распоряжался я. Ненадолго, пока защита не опомнится. Это больше, чем мне нужно.

– Отключайся от сети, паскуда! – говорю я его губами. Куратор, темный властелин и враг для Красногорода, рычит и бросается на помощника. И они валятся на пол, борются. Чем бы мальчики ни тешились, лишь бы канал не трогали.

Передача данных – теперь уже в обратную сторону – продолжается. Украденные идентичности и отозванные лицензии сыпятся на похищенных. И их мутные глаза светлеют, в них просыпается разум. Конечно, среди похищенных есть те, кто не смог дойти сюда. Но остальные – снова будут людьми. В этом животворящем дожде выискиваю нужные файлы, хлыст рвется вперед, хватает их и, как послушный пес, приносит мне.

Пора уходить. История близится к завершению.

Красногород оживает. Вернувшись с того света, он судорожно глотает с гнильем и болотной мошкарой воздух. Дрожит, отряхивая налипшую паутину. Подставляет впавшие бока проклюнувшемуся солнцу. Его люди смотрят друг на друга, не узнавая. Учатся жить по-новому, учатся жить…

А мне пора, бегу к дому с ожогами на фронтальной стене.

Я определенно знаю этот дом.

Ирина здесь, я оставил ее, не в силах помочь. Она, так же, как и я, хотела вернуть Красногороду украденное. Но потерпела неудачу. Потеряв все лицензии, превратилась в безвольное тело. И я спрятал ее в старом бункере гражданской обороны. Спрятал, чтобы вернуться.

Камера жизнеобеспечения тускло поблескивала. Ни дать ни взять – хрустальный гроб. Бледная с синевой Иркина кожа на лице, руках. Мне больно это видеть. Больно и радостно. Дрожащей рукой активировал воскрешение.  Еле дождался, когда поднимется плексигласовый купол. Провел по волосам, щеке, почувствовал ее дыхание.

В Красногород вернулась жизнь.

 

Бесконечно долго ждал, пока она очнется, сядет. Взглянет на меня, потребует зеркало, расплачется.

А пока она плачет, я рассказываю, как все было. Как тропами тайными покинул Красногород, чтобы узнать, где хранятся лицензии, у похищенных отнятые. Как сдала меня ведьма охранке, да сама под дождь угодила. Как напали на меня ищейки, да как пришлось срочно уходить, да идентичности ложные в голову пихать. Как приметы менять, да днк-тестеры обманывать. А потом под личиной наемника идти к куратору Красногорода и предлагать свои услуги в поимке Клеща – по-другому в закрытый район не попасть. Как этаким Иванушкой-дурачком пришел к моим собственным людям, думая, что на самом деле выдаю Клеща охранке. Как подставился под пулю. Как презирающим жизнь и трусливым психом – следующей за дурачком идентичностью – ходил убивать себя под отбирающим лицензии дождем. Как пошел к ведьме, которая меня сдала, как забрал у нее старое оружие. Как рассек небо.

– Ты сделал это для меня? – тихий шепот обволакивает, пьянит. Как же давно я не слышал ее голоса! И вот бы сейчас глянуть в глаза и сказать, мол, конечно! Я ведь тебя люблю и все для тебя! Но я не могу. Отвожу взгляд, не умею ей врать.

– Эх, – вздыхает она. – Даже в таком деле, как спасение дамы, найдешь корысть.

Не буду возражать. Она и сама поймет, что все лицензии, которые не нашли хозяев, достанутся… мне, конечно, кому же еще?

Но она молчит, обнимает, улыбается. Плачет. И я чувствую, как кончается период злого и ужасного преступника Клеща. Это ведь я почему злой был? Ирина спала. А теперь - резко добреть начну. И счастливеть.


Авторский комментарий:
Тема для обсуждения работы
Архив
Заметки: - -

Литкреатив © 2008-2024. Материалы сайта могут содержать контент не предназначенный для детей до 18 лет.

   Яндекс цитирования