Дерево притворялось живым. На чёрных ветвях ещё висело несколько яблок цвета перезрелой хурмы, припорошенных пирамидками снега.

 

Сегодня дерево не вызывало ни сочувствия, ни сострадания, и даже выглядело жалким в своём желании казаться значительным.

 

Он подумал: "Всего-то несколько ударов топором, и иллюзия вечности рухнет.… И станет историей…. А с историей можно делать всё что угодно. И при желании вовсе не сложно устроить так, чтобы лет этак через сто никто не усомнился, что здесь рос дуб…. Или баобаб…."

 

Он отошёл от окна, яблоня сегодня была ему противна, как бывает, противна внезапно вскрывшаяся фальшь.

"При желании и упорстве всё можно сломить. И всё может быть сломлено…."

За окном плыл тихий предновогодний вечер. Початая бутылка водки стояла на столе.

Он отпил пару глотков из стакана, закурил и вновь стал смотреть на чёрную яблоню.

"Кто или что порождает эту иллюзию? Человек? Или же она, достигая некой напряженности, порождает человека?!"

 

Мысли его были тяжелы и неповоротливы, как подтаявшая смола.

"Странно…. Неужели же потребовалось тысячи лет и миллионы далёких кровных предков, чтобы вот сейчас я, находясь на вершине этой необозримой пирамиды, сидел и думал, что всё окружающее меня - имитация? Иллюзия любви,…. воли?! Имитация, которую можно надломить лишь одним не ленивым движением?!.. Смеются что ли они там надо мной?! Или же я забрёл в беспросветные дебри, и мне надобно аукать самому себе?!"

 

Он отпил ещё глоток, и встал из-за стола. Пора было заниматься делами.

Он подошёл к шкафу, достал из него шубу Деда мороза, и резко встряхнув её за шиворот, проворчал: "Новый Год можно праздновать хоть каждый день!"

 

Затем он надел тулуп, валенки, и взяв в сенях заиндевелый топор, вышел во двор.

 

Подошёл к яблоне, и немного постояв перед ней, играя в руке ладным топорищем, проворчал: "С Наступающим! Стой здесь! Никуда не ходи….

А у меня ещё забота в лес идти….

Внуки, понимаешь ли….

Надобно убить ёлку….

Чтоб всё было взаправду…."