Аллах, пошли мне ровно сто золотых.

Если дашь хоть на один меньше, то не возьму ничего.

Насреддин Афанди, философ и хитрец

 

Эдуард провел рукой по золотой вязи кошелька. Малиновый бархат приятно щекотал ладонь, и выглядел как новый, хотя чувствовалось, что вещь в его руках — очень древняя. Ручная вышивка, крепкий, но местами кривой шов, заплетённые косичкой ремешки из конского волоса – кошелёк был не чета современным поделкам.

- Сто золотых, - прошепелявил продавец. Старик в потёртом сомбреро улыбался беззубым ртом и тыкал узловатым пальцем в кошелёк.

- Что?! Сто золотых? Даже учитывая, что этот кошель – произведение искусства, он не стоит больше десяти сребреников.

- Сто золотых, - кивал старик, будто не слыша Эдуарда. – Хороший, вместительный кошелёк. Сто золотых, я проверял. Продаю за пятнадцать серебряных монет. Понимаешь?

- Не понимаю. Что сто золотых? О чём ты толкуешь, старик? Откуда у тебя вообще такая вещь? – Эдуард обвёл взглядом ассортимент откидного лотка телеги старьёвщика: сушёные лапки птиц, медные монеты на верёвочке, полусгнившие деревянные игрушки – всё это ни как не вязалось с красотой вещи в его руке.

- Глупый? Большой хороший кошелёк – можно положить сто золотых. Если они у тебя есть, - старик прищурился, будто оценивая Эдуарда. - Все вещи, что ты видишь здесь – упали с повозок караванов. А что упало – то попало к Селиму. Селим – это я.

Старик снова расплылся в редкозубой улыбке и закивал головой, то ли в подтверждение своих слов, то ли одобряя выбор Эдуарда.

- Хорошо. Я дам тебе десять монет серебром за кошелёк.

- Пятнадцать.

- Не многовато ли для тряпья, упавшего с телеги?

- Четырнадцать монет.

- А ты не утянул его случайно с чьего-то пояса?

- Тринадцать.

- Одиннадцать серебром, и только потому, что я спешу.

- Двенадцать, и я дам в придачу амулет, позволяющий видеть мёртвых.

- Зачем мне видеть мертвых?

- О, духи могут быть полезны – указывают путь, рассказывают о ловушках, в которых они погибли, направляют к скрытым сокровищам, - старик снял с крючка кулон на кожаном ремешке и протянул Эдуарду. – Иногда можно увидеть саму Смерть. И избежать встречи с ней.

Старик разразился каркающим смехом.

Эдуард не стал спорить с полоумным старьёвщиком, расплатился и забрал амулет с кошельком. Что же, неплохая покупка – амулет, похоже, был выточен из бивня слона, и явно стоил больше двух монет, которые Эдуард переплатил торговцу. Конечно, старик наплёл ему про духов. Но красивой вещи должна сопутствовать красивая история.

Баск забрался в седло верблюда и направился в сторону Аль-Джереми.

 

***

Когда Эдуард решил пересыпать свои сбережения в новый кошелёк, он обнаружил, что тот удобно разделён на два отделения – для золотых и серебряных монет. В отсеке для серебра лежало несколько сложенных вчетверо потёртых листов плотной бумаги. На одном из них была нарисована схема пустыни, с указанием расстояния между оазисами, и текстовыми пометками ориентиров. На других были записи, по стилю похожие на отрывки из чьего-то дневника. Эдуарда заинтересовал витиеватый почерк на одном из особо потрёпанных листов.

«17 грюна. Сегодня пустынник Джонатан рассказал мне о монетах. Точное количество существующих на сегодняшний день не знает даже он, но зато известно, сколько нужно собрать для исполнения каждого желания. У него есть список с каменной плиты в храме Всевидящего Ио: бессмертие – 80 монет, вечная молодость – ещё 15. Думаю, стоит напрячься, и насобирать ещё по мелочи: на красоту, удачу и всеобщую любовь.

21 грюна. Мы с Джонатаном достигли Гелита. Сначала я удивился одиноко стоящему указателю, но когда пустынник постучал по нему, ворота города раскрылись перед нами. Странное ощущение – в пустоте, посреди пустыни, арка ворот, за которой виден лабиринт городских улиц. Мы в одном шаге от бессмертия!

22 грюна. Сегодня я нашёл первую монету. Она была забита в щель между кладкой стены, будто отброшенная взрывом. Джонатан что-то пробубнил про магические войны, но мне кажется – это сказки. Интересно другое: когда я положил монету в кошелёк, она прожгла дыру и выкатилась, чуть не упав в сточную яму. Джонатан успел подхватить её у самого края. Его же бархатный кошель не подвластен жгучей силе монет. Интересно, почему?

23 грюна. Мне кажется, пустынник хочет обмануть меня. Все монеты он складывает в свой бархатный кошелёк. Хотя он убеждает меня, что ведёт подсчёт собранному мной и им, я не доверяю Джонатану.

24 грюна. Ни одной найденной монеты.

25 грюна. Сегодня ни чего не нашли. Если я правильно сосчитал, в кошельке у Джонатана пятьдесят монет. Из них тридцать – мои. Я собираюсь потребовать свою долю и направиться к храму Ио – с меня довольно.

26 грюна. Утром, не найдя Джонатана на месте, я решил, что он скрылся со всеми найденными сокровищами. Позже обнаружил его тело, лежащее посреди мостовой. Похоже, его ограбили. Возможно, кто-то ещё узнал о Гелите и монетах, и следил за нами. У тела Джонатана я нашёл лишь пустой кошелёк. Когда я перевернул труп компаньона, из его кармана выпала тусклая, затертая монета. Стоило поднять её, как она странным образом засверкала вновь. Я впервые обратил внимание на герб реверса – сердце, охваченное пламенем».

На этом записи обрывались. Везде по тексту встречались подчёркивания, пометки и выделения важных мест. Было видно, что и кошелёк, и страница дневника сменили уже не одного хозяина.

Эдуард ни когда не верил в сказки и легенды о сокровищах или волшебстве, исполняющем любые желания. Но золотые монеты – это могло оказаться правдой. Оазис, за которым лежал путь к загадочному Гелиту, был несколько в стороне от пути Эдуарда, но ради нового приключения, сулившего быстрое обогащение, молодой баск решился на двухдневный крюк.

 

***

Уже трижды Эдуард пожалел, что поддался минутной слабости, и уступил странному желанию найти затерянный в пустыне город. Как только он покинул последний оазис, началась песчаная буря. В круговороте песка баск сбился с пути и вынужден был пережидать ненастье, укрывшись за одним из барханов.

Когда, вычистив от песка сапоги и одежду, Эдуард попытался поднять верблюда, тот лишь захрипел и зашёлся пеной. Из-за бури путешественник не заметил, что прятался за камнем, служившим домом чёрным скорпионам. Было не ясно, повезло ли ему самому, что избежал удара ядовитого жала: без ездового животного, посреди пустыни, вырисовывалась перспектива более мучительной смерти, чем агония отравленого.

К счастью, он не успел слишком далеко отойти от последнего оазиса. У родника можно дождаться каравана и с торговцами добраться до Аль-Джереми. Захватив лишь флягу и сняв с седла переметную суму, Эдуард направился в обратный путь.

Солнце нещадно опаляло шею и ладони, теплая вода почти не утоляла растущую жажду, а песок сдирал кожу, забившись в сапоги.

- Ничего, ничего, - утешал сам себя Эдуард. – За следующим барханом меня ждет тень и свежая вода.

Но оазис не появлялся ни за следующим, ни за вторым, ни за пятым барханом.

Заползая на очередную вершину, Эдуард запнулся и упал на раскалённые дюны. Сил подняться у него уже не нашлось.

Рядом заскрипел песок. Перед лицом остановилась пара чёрных туфель, явно не предназначенных для перехода через пустыню.

- ТЫ НЕ СЛИШКОМ ГОРИШЬ ЖЕЛАНИЕМ ДОСТИЧЬ ГЕЛИТА, ОБЛАДАТЕЛЬ КОШЕЛЬКА! – голос незнакомца был странным, заставляющим слушать и слушаться. – ДУМАЮ, ПЕСОК ЕЩЁ СЫПЕТСЯ.

Песок действительно сыпался: на голову, проваливаясь за шиворот, стекая по щекам и попадая в рот, мешая дышать. Усилием воли Эдуард заставил своё тело перевернуться. Над ним стояла фигура в чёрном балахоне, протянув руку над баском и поливая из фляги. То, что обожженная кожа приняла за струи песка, оказалось водой.

Когда тонкая струйка перестала бежать из горлышка, незнакомец бросил флягу на грудь Эдуарда, и столкнул его вниз. Съехав по бархану, баск ударился головой обо что-то твердое и потерял сознание.

 

***

Очнулся Эдуард оттого, что его щипали за руку.

Он открыл глаза и увидел огромного ворона, пытавшегося выклевать мясо из раны.

- Пошёл вон! – махнул на птицу баск. – Я ещё жив!

Очень странным показалось Эдуарду, что его не растерзала стая грифов или земляных волков, а лишь одинокий ворон позарился на человека без сознания.

- Откуда вообще здесь взяться ворону? – баск поднялся на ноги, поднял сумку и пустую флягу, и тут же забыл о птице, удивлённый увиденным. Перед ним стоял деревянный указатель, гласящий, что путник достиг северных ворот Гелита.

Но ни ворот, ни самого города за указателем не наблюдалось.

Эдуард достал из кошелька смятый клочок бумаги, и нашёл место подчёркнутое двойной линией: «постучал по нему, ворота города раскрылись». Рядом с фразой было нацарапано «*** -- * *-* - -**-». Даже неискушённый в шифрах Эдуард догадался, что следовало стукнуть коротко на точках, и сильно ударить на тире. Как только он отбил комбинацию на трухлявой доске указателя, воздух перед ним раскололся тонкой светлой полосой, и стал расходиться в стороны.

Осыпаясь песчаными струями, северные врата Гелита открывались, пропуская путешественника за невидимые стены города. Оглушительно каркнув, мимо Эдуарда пролетел ворон, скрывшись в лабиринтах улиц. На секунду, видимо, от одолевающей жары, ему пригрезилось, что у птицы на спине восседала крыса в капюшоне.

Сделав пару осторожных шагов, что бы, ненароком, не стать жертвой «воздушного замка» – на родине баска так называли обманки природы: миражи над пропастью — Эдуард наткнулся на умирающую крысу.

- Значит, ворон действительно тащил добычу, но выронил, пытаясь маневрировать среди улиц, - Эдуард пнул зверька носком сапога. Трупик перевернулся, и звякнул об мостовую. – Стальная крыса? Этот город удивляет меня всё больше.

Но крыса оказалась совершенно обыкновенной, из плоти и крови.

Звенела же золотая монета, которую зверёк зажимал в пасти. На аверсе её был изображён герб: человеческое сердце, объятое пламенем. На оборотной стороне мерцал голубым светом ограненный хрусталик. И свет этот манил своим сиянием, дарил душевное спокойствие, и вместе с тем, непреодолимое желание обладать как можно большим количеством подобных монет.

- Это, несомненно, магия! Даже крыса попала под действие чар и стала искать монеты. Хорошо, что я единственный, кто знает о Гелите…

И только баск закончил свой монолог, как из переулка раздались крики.

На незнакомом Эдуарду языке, мужской голос выкрикивал, судя по интонации, проклятья, затем перешёл на жалобные мольбы и обещания. Когда баск добежал до поворота, он увидел, что мужчина стоит на коленях, перед фигурой в черном балахоне. Он протягивал ей что-то зажатое в руках, и продолжал умолять.

Фигура в чёрном достала из складок одежды посох, ударила им о землю, и на конце древка распустился блестящий полумесяц. Короткий взмах, и магическая коса стала приближаться к шее жертвы.

Эдуард поспешил спрятаться за углом. По прервавшему плач мужчины хрипу, он понял, что произошло.

Бежать — вот что следовало сделать. Покинуть город, умчаться к ближайшему оазису и надеяться быть спасённым караваном – даже в этом случае шанс выжить больше, чем в городе, где бродит такой охотник за сокровищами. Или это страж? У подобных мест всегда есть страж: дух или чудовище. Или помесь того и другого. В любом случае, если монеты действуют на всех одинаково притягательно, нужно поскорее убираться из проклятого места. Пока охотники за сокровищами не стали охотиться друг за другом. А страж — за всеми сразу.

Но Эдуард не сделал и шагу в сторону ворот.

Вместо этого, повинуясь странному, противоестественному желанию, он решил ещё раз взглянуть на хранителя сокровищ. Но хоть что-то рассмотреть в сгущавшихся сумерках не представлялось возможным. Эдуард сделал несколько шагов вглубь проулка. Под ногами хрустели косточки крыс, живые собратья грызунов копошились по углам, и от этого казалось, что кто-то постоянно идёт сзади. Обернувшись очередной раз на слуховой мираж, Эдуард запнулся о мягкую преграду и упал.

Лицо его уткнулось в жесткую курчавую шерсть, пахнущую сандаловым маслом. Почему-то Эдуарду вспомнился его умерший верблюд.

«Точно, мертвец!» - пронеслось в голове. Баск вскочил на ноги, словно отброшенный пружиной. Руки судорожно зашарили по карманам в поисках кресала. Ударив палочкой по кремниевому фонарю, Эдуард высек сноп искр, на секунду выхвативший из тьмы труп мужчины. Тот лежал, подогнув колени, словно склонился в молитве.

Затянулся огоньком промасленный фитиль. Теперь можно было осмотреться получше.

Для начала Эдуард осветил дальние углы, что бы удостовериться в отсутствии опасности. Хотя и понимал, что страж вряд ли стал дожидаться в засаде, пока разгорится фонарь. Несколько крыс рванули из проулка, напуганные светом, лавируя между ног Эдуарда.

- Странные зверьки. Обычно они бегут от меня, - баск поднял фонарь повыше, выискивая причину странного маршрута грызунов. Ей оказалась кирпичная стена, блокировавшая проход по проулку. Тупик. А значит, незнакомец в балахоне просто растворился в воздухе! Не перемахнул же он, в самом деле, через четырёхметровую стену. Или, всё таки, страж спрятался среди вороха мусора и груд кирпичей. И прямо сейчас, сверкающее лезвие его посоха...

- Сколько монет?! - остриё уткнулось в спину Эдуарда.

Это конец. Мольбы не помогут. Как и угрозы. Эдуард уже видел, как его несчастный предшественник испробовал все способы убеждения.

 

***

- Дедушка?! Да ты же вспоминаешь обо мне, только когда нужен временный заместитель! Да и по большому счёту, ты — только приёмный дедушка.

- НО, ТВОИМ МАТЕРИ И ОТЦУ Я БЫЛ САМЫМ РОДНЫМ...

- Родным? Почему бы тогда не потрудиться пересыпать немного песка из одних часов в другие? Смотри, как их тут много, - девочка подбежала к столу, и стала открывать крышки на часах. - Всего по чайной ложке от каждого...

- ОСТАНОВИСЬ! ЭТО ПРОТИВ ПРАВИЛ, - пытаясь выхватить колбы песочных часов, он слишком сильно толкнул внучку.

- А кто эти правила устанавливает? Не ты ли? ПОБЕРЕГИСЬ! - схватив кочергу, девочка бросилась на деда.

Конечно, для такого древнего существа не составило труда увернуться от атаки. Но по звону стекла за спиной стало ясно, что лучше было получить кочергой по коленке.

 

***

- Только семь золотых, и около трех сотен серебром, - Эдуард снял с пояса под камзолом кошелёк, и вытянул в сторону. - Я всё отдам, только позволь мне уйти. Я случайно забрёл сюда.

- Обладатель кошелька! И забрёл случайно? Только не ты! Так сколько монет ты уже нашёл? - высокий голос ни как не вязался с образом мрачного стража.

- Ты можешь проверить, - Эдуард разжал пальцы, и кошелёк глухо звякнул о затвердевшую глину переулка. Давление лезвия ослабло. А значит нападающий отвлёкся.

Секундной потери бдительности было достаточно. Эдуард перекувырнулся вперед, одновременно выхватывая из потаённой кобуры пищаль. В сумерках было тяжело прицелиться, но мимо огромной тени промахнуться невозможно.

В тесноте коридора выстрел грянул, как раскат грома, оглушив Эдуарда. Но даже через звон в ушах он услышал крик. Женский крик.

Подхватив фонарь, баск осветил коридор. Перед ним, закрыв лицо руками, сидела женщина. Из-за пепельно-белых волос сначала Эдуард принял её за старуху, но кожа рук и шеи незнакомки была гладкой, а причёску разделяя смоляная прядь — значит перед ним юная леди. По висящему на поясе кошельку, близнецу эдуардового, стало понятно — перед ним ещё одна охотница за сокровищами.

В руках она держала толстый загнутый прут из темного метала. На заостренном кончике висел лоскут ткани. Ощупав спину тыльной стороной ладони, Эдуард почувствовал прореху в камзоле. И неглубокую царапину на спине.

- Надеюсь, эта штука не отравлена, - пробормотал он. И уже вслух добавил: - Кто ты? Что здесь делаешь и что знаешь о страже этого места?

- СКОЛЬКО МОНЕТ... кхе, ты забрал... кхе, кхе, у него, - девушка зашлась кашлем, и повалилась на землю.

Эдуард засунул пищаль обратно и наклонился. Из-под воротника девушки вытекала багровая струйка. Грудь вздымалась в неровном дыхании, а зрачки закатились.

«Всё таки, зацепил», - Эдуард рванул туго застёгнутый ворот её куртки и стал развязывать узлы рубашки. Из ключицы струилась кровь — нужно было вытащить пулю и перевязать рану.

Во фляге должно было остаться немного воды — отвинтив крышку, Эдуард полил шею и плечи незнакомки, и стал стягивать свой камзол, чтоб хоть чем-то перетянуть рану. Но стоило его голове скрыться за воротником, как снова остриё прута упёрлось между рёбер.

- И что это ты задумал?!

Выбравшись из-под полы камзола, Эдуард увидел, что рана девушки затянулась — это оказалось лишь царапиной от кирпичного осколка, выбитого из стены пулей. А вот острый прут, уткнувшийся в бок, требовал быстрого объяснения ситуации. И что всё не так, как выглядит: мужчина, снимающий одежду, и девушка без сознания, с оголённой грудью.

- Я просто хотел перевязать рану.

- Я просто хотела проткнуть тебя, - передразнила девушка. - Сначала отдашь мне свою громыхалку. И отвернись, хватит разглядывать меня!

Впивающееся всё глубже жало не оставляло времени и желания для споров. Эдуард отвёл взгляд, заметив, как покраснело лицо девушки. На пунцовой коже лица неестественно белели три полоски.

«Как след от удара кошачьей лапы», - подумал Эдуард. - «Очень большой кошачьей лапы».

 

***

Сьюзан — так звали девушку — оказалась опытной охотницей за сокровищами. По её словам, она уже несколько месяцев периодически посещает Гелит, и собирает «искры».

- Они появляются всё время. И чем больше желающих их найти, тем больше самих монет-искр — они напрямую связаны с жгучим желанием обладать чем-либо. Я, например, собираюсь восполнить дедушкину коллекцию песочных часов. Старый Ио обменяет искры на исполнение любого желания.

- Но как тебе удалось избежать смерти? Тебя не настиг страж?

- Страж? Ни разу не встречала его. А оболтусы, вроде тебя, мне не страшны — каждый раз при стычке их монеты оказывались моими. А они сами — добычей Смерти. Но вернёмся к нашему бородачу, - Сьюзан кивнула на проулок, в котором лежал труп искателя. - Сколько монет было при нём?

- Я уже сказал — не я его убил, это был страж с огромной косой. И когда мы встретились, я думал только о том, что бы самому не попасться.

- Значит, монеты всё ещё у бородача? Кто первый добежит — того и добыча! - Сьюзан ловко вскочила и бросилась в переулок. При этом недвусмысленно помахав Эдуарду своим прутом. - Я очень хочу быть первой. Ты же уступишь девушке?

«Странное оружие», - подумал Эдуард, ковыляя за новой знакомой. - «Больше похоже на кочергу, чем на клинок».

Когда он дошёл до трупа, Сьюзан уже вовсю шарила по карманам.

- Всего три? Не густо, - она явно разочаровалась найденным. - Может, тебе больше повезёт?

Она развернулась и пошла прочь.

- Не следуй за мной. Это для всех плохо заканчивается.

- Ты же не оставишь его лежать вот так?! - Эдуарда с детства учили бережно относиться к мёртвым. Иначе можно было прогневать духа усопшего. Следовало хотя бы закрыть глаза, что бы вид этого мира не отвлекал умершего от предстоящего путешествия.

Наклонившись, что бы исполнить задуманное, Эдуард заметил на шее бородача такие же три полоски кошачьей лапы, как у Сьюзан. Только нацарапанные недавно. И ещё одна находка привлекла его внимание: рядом с ухом лежала монета со светящимся хрусталиком.

- Сьюзан, я нашёл ещё одну искру! - но девушка будто растворилась в воздухе.

 

***

Монеты весело звякали, ударяясь одна об другую. Эдуард мерно тряс кошель, держа его около уха и явно наслаждался звуком.

«Две монеты только за первые сутки, и без особых усилий», - ему явно нравилось развитие событий. - «Но звон будет гораздо веселее, когда их соберётся с десяток!»

И тут Эдуард понял, что у него нет ни малейшей идеи, как искать остальные искры. Ни в листках дневника, ни в заметках других искателей не было чёткого плана — только отчёты: найдено пять монет, найдено три монеты. Будто ни кто не хотел выдавать секреты.

«В самом деле, это же не подземные грибы. Их не нужно искать со свиньёй. Значит где-то должна быть сокровищница».

Точно, сокровищница! Ведь гораздо легче охранять монеты, если собрать их в одном месте. Значит, нужно найти стража, проследить за ним и узнать где хранятся искры.

Теперь у Эдуарда был план. Оставалось только реализовать его.

Целый день он шатался по улицам, стараясь обнаружить следы стража. Или других искателей — страж всё равно встретится с одним из них, рано или поздно. И ещё одно — он искал Сьюзан. Она явно знала многое о Гелите. К тому же, из головы Эдуарда ни как не шёл образ её белой мраморной кожи.

Совершенно измотавшись к вечеру, баск понял, что ко всему ещё и запутался в лабиринте улиц и переулков. К счастью, ему удалось пополнить запас воды из фонтана на площади, но запасы еды в суме можно было растянуть дней на пять максимум. С мыслями, что нужно было зарисовывать все повороты, Эдуард повернул за угол, и чуть не был сбит низкорослым мужчиной.

Карлик прокричал проклятие, оттолкнул баска в сторону и бросился бежать дальше по улице.

- Эй, стой! - Эдуард развернулся, что бы схватить нахала, но короткие ноги крепыша уже унесли своего хозяина довольно далеко. - Ты так бежишь, будто увидел саму Смерть!

 И тут он ощутил леденящий холод за спиной.

Даже не оборачиваясь, Эдуард понял, от кого бежит карлик, и едва успел отступить за угол. Огромная чёрная тень пронеслась мимо него, обдав волной физически ощущаемого ужаса.

«Небывалая удача. А я как раз ищу тебя целый день», - баск бросился в погоню за стражем. Ориентируясь на крики карлика, он поворачивал в переулки, протискивался между домов и перебирался через заграждения. Но настигнуть преследуемых ему не удавалось. В груди огнём полыхали лёгкие, горло пересохло от воздушной пыли, а стертые за день мозоли жгли ступни. Но Эдуард продолжал бежать.

Картина последних секунд жизни искателя открылась внезапно: карлик стоял в тупике, вытянув вперёд амулет, в надежде защититься от стража. Черная фигура приближалась не спеша, как хищник, загнавший жертву. Из складок полы появился узловатый посох. Легкий удар о камни мостовой, и острый серп засверкал на верхушке. Взмах. Амулет падает на землю. Одновременно с ним падает и карлик-искатель.

Последние лучи солнца озарили коридор золотым сиянием, но вокруг стража оставалась темное пятно. Он медленно развернулся, и заметил Эдуарда, наблюдавшего за происходящим.

«Бежать. Бежать» - пульсировал мозг, но ноги оставались на месте. Черный силуэт приближался. Уже было слышно, как ветер бьёт полами балахона. Посох ударялся о камни с нарастающей частотой, пока не оторвался от земли в финальном замахе. - «Вот и всё».

Эдуард закрыл глаза, не способный больше выносить волны страха, исходящие от существа перед ним.

 

***

- Будешь ловить ворон — останешься без добычи! - звонкая пощёчина заставила Эдуарда очнуться.

Перед ним стояла Сьюзан и потирала ладонь.

- Ну и жесткая у тебя щека, парень! Решил поспать стоя?

- Я? Нет. Откуда ты здесь? Где страж? Почему...

- Стоп-стоп, слишком много вопросов сразу, - Сьюзан приложила ладонь к губам Эдуарда. От неё пахло ванилью. - Стража я не видела. И думаю — ты его выдумал, что бы отвадить конкурентов. Я брожу в поисках монет, и чувствую, что здесь есть чем поживиться. Кстати, ты ещё не обыскивал вон того господина?

Развернувшись на каблуках, Сьюзан направилась к телу карлика.

- Не понимаю, что произошло? - Эдуард пошел следом.

- Ух ты, тринадцать монет — сегодня удачный день. Ну, мне пора.

- Удачный не для всех. Знаешь, у тебя неподобающее отношение к мертвым. Стоит отдать последнюю дань и...

Но Сьюзан уже не слушала его, скрывшись за поворотом.

- И ещё ты не очень внимательна, - Эдуард снова обнаружил монету около головы трупа. И странную отметину. Только теперь рядом с тремя порезами на шее красовался косой крест.

 

***

На следующий день Эдуард обнаружил ещё троих жертв стража. У всех на щеках или шее были отметины: XV, XI и VII. Теперь было понятно, что это не просто царапины, а обозначения. Вот только что они обозначают, оставалось загадкой. Карманы троицы были пусты, но возле каждого Эдуард нашёл по монете, будто специально оставленных для него.

Ни самого стража, ни Сьюзан в тот день он не встретил.

 

***

Уже два дня Эдуард ничего не ел, но это мало беспокоило его. Единственно, что занимало мозг молодого баска — монеты-искры, невесело звеневшие в кошельке. Их было меньше десятка, и от того из звон не мог радовать. Всё чаще Эдуард заглядывал в список желаний, за которые Ио требовал платы. И понимал, что даже на малейшее удовлетворение собранных искр не хватает.

К сожалению, вот уже неделю он не мог найти ни сокровищницы, ни стража, ни других искателей. Ни живых, ни мертвых. Даже крысы куда-то запропастились, покинув мрачные проулки Гелита.

Обветренные губы беззвучно шевелились, повторяя вызубренный наизусть список расценок на желания. Ороговевшие мозоли уже перестали отдавать болью при каждом шаге. Глаза, очерченные углём мешков, воровато бегали по окрестностям, выискивая малейшие признаки сокровищницы.

Увлечённый своими мыслями, Эдуард даже не сразу обратил внимание на женские крики, доносившиеся  с конца квартала.

- Неужели... - он тайно надеялся, что это Сьюзан. И в то же время, что это — не она. Нестерпимо хотелось увидеть её, но не в опасной ситуации, о которой предупреждал крик. - Сьюзан! Это Ты?!

Рывок вперед дался тяжелее, чем Эдуард ожидал. Привыкшие к размеренной ходьбе ноги отозвались жгучей болью, когда их заставили перейти на бег.

- Сью … - Эдуард застыл посреди улицы. - зан.

Выронив из рук двуручный меч, на мостовую медленно опускалась женщина. Перед ней фигура в чёрном прятала в складках балахона свой посох.

 

***

Словно от резкого порыва ветра, чёрная фигура распалась туманом, растворившись в воздухе.

Но только не совсем. Из рассеянного тумана вышла фигура человека. Женщины. В руке у неё был заострённый железный прут, загнутый на конце. Им женщина нацарапала на шее жертвы знаки, после чего стала пересыпать монеты-искры в свой кошелёк.

- Так вот почему ты ни когда не встречала стража, - Эдуард привычно потянулся за пищалью, когда вспомнил, что сам отдал её.

Сьюзан обернулась.

- Очень жаль, что ты узнал, кто я. Собственно, мне стоило насторожиться, когда ты смог увидеть меня тогда, в переулке. Только мой дед и Крысосмерть обладают способностью видеть спрятавшихся в мире мертвых.

- Это ты убила всех этих людей!

- И что? Ты разве ещё не догадался, откуда берутся новые искры?

- Что за цифры ты пишешь на телах?

- Это отчет для моего деда. Он видит число собранных мной монет, когда приходит проводить искателей. Послушай, солнце только село и у нас есть время обо всём договориться.

- Нам не о чем говорить, - покачал головой Эдуард. Он отступил на шаг, ещё на один, потом развернулся и побежал.

- Стой! Я НЕ СОБИРАЮСЬ БЕГАТЬ ЗА ТОБОЙ ДО САМОГО УТРА! Оно наступает здесь слишком быстро...

 

***

Эдуард стоял на полуразрушенной обзорной площадке. Почему то ему казалось, что здесь можно скрыться от Сьюзан. Но он ошибся.

На горизонте золотистыми лучами пробивался восход.

- Ты напоминаешь мне одного парня, сына друида из Лламедоса. Он очень мне нравился, но его песок уже истекал. Но ты — не привязан к часам. Ты можешь сам выбрать судьбу. Поэтому просто отдай мне оставшиеся монеты и уходи за ворота. Как только мой дед получит искры, я буду свободна от обещания и мы сможем быть вместе.

- Ну нет! Думаешь провести меня? Я не собираюсь делиться ни с кем! Тем более, я желаю сам собрать все монеты! - Эдуард достал листок из кошелька и стал читать. - Бессмертие – 80 монет, вечная молодость – ещё 15...

- Ты не понимаешь — это не твои желания. Это монеты навязывают тебе алчность предыдущих обладателей! Избавься от них и мы будем вместе.

- Нет!

- Я помогу тебе, - Сьюзан протянула руку к кошельку. - ОТДАЙ МНЕ ИСКРЫ!

Странно, но не починиться её голосу Эдуард не мог. Он отстегнул кошелёк и протянул Сьюзан.

- Вот так. Теперь беги, пока солнце не взошло, - Сьюзан обняла Эдуарда и поцеловала. Черный дымок вырвался из её рта. - Нет, я же собрала всё!

Черная тень стала окружать её, превращаясь в полы балахона. Эдуард стоял, как вкопанный, не понимая, что происходит.

- Эдуард, я … - но лицо Сьюзан утонуло в черном капюшоне, оборвав фразу.

- И я тебя, - успел произнести баск, перед тем, как светящееся лезвие пресекло нить его жизни.

 

***

- Обязательно было забирать искры у всех?

Смерть приобнял внучку за плечи.

- Ты же знаешь – новый набор песочных часов стоит девяносто девять пламенеющих от желания сердец. А быть бессмертным – самое сильное желание среди людей, я то знаю. Каждый, при встрече со мной, говорит: «Я хотел бы пожить ещё».

- Но сердце Эдуарда было сотым…

- Правильно. Одно сердце потребуют за упаковку – не могу же я нести часы в руках, они могут снова разбиться, - Смерть взял из рук Сьюзан кошелёк с искрами. – Герцогине Сто-Гелитской не пристало плакать. К тому же, зачем тебе кто-то из другого мира? Даже о своих родителях ты не горевала так.

По щеке Сьюзан стекла холодная капелька. Первая за всю жизнь.

- Когда ушли родители, у них просто закончился песок в часах. Но Эдуард… у него даже не было…

Подошедший к горлу комок сдавил дыхание и заставил пролиться ещё одну каплю.

- Да, все они без часов. Люди этого мира умирают, когда им вздумается. Именно по этому их одержимые страстью сердца так ценятся – в них не успевает погаснуть искра жизни. Знаешь, я могу обойтись и без упаковки. Возьми, - Смерть вытащил из кошелька искру и вложил в перстень Сьюзан. – Теперь он будет красиво светиться в темноте. Вместо фонарика.

Почему-то Сьюзан не обрадовалась подарку, а, наоборот, закрыв лицо руками, убежала.

- Портал до Сто-Лат скоро откроется! – крикнул Смерть ей вслед.

- У неё слишком много этих непонятных людских чувств, - Мрачный Жнец поднял из пыли брошенный перстень. – Пожалуй, обменяю на настоящий фонарь — в постоянных сумерках «Моего Отдохновения» вещь просто незаменимая.